и, упреждая вопросы, добавил: – Я и сам не знаю кто, просто иногда из глубины странный звук доносится, да пару раз видел тень метров эдак в пятнадцать.
– Ого, – округлила глаза Кристина.
– Вот тебе и ого, – Дубов прислушался. Явно уловив что-то, поднял вверх указательный палец.
Роман вслушался: сквозь шум колеблемых ветром крон лесных великанов явственно пробивался иной шум – треск веток и обрывки криков, погоня не заставила себя долго ждать.
– Надо было из гранатомета шарахнуть в проход, – прошептал Олег.
– Надо бы, да чего уж теперь, – Роман, присев, помассировал ноющую ногу, брюки на ране намокли, ткань набухла, напитавшись кровью.
Рысь хмыкнула каким-то своим мыслям, но так ничего и не произнесла. Корявень еще раз пристально огляделся и, мимолетно глянув на спутников, зашагал вдоль кромки тухлой болотной воды.
Уже вечерело, когда они, перепачканные с ног до головы илом и прочими гнилостями топи, выбрались на очередной относительно сухой островок. Сумерки на липких лапах тумана расползались по болоту. Лес наполнился новыми звуками, просыпались обитатели ночи, рявкали, ухали, оповещая о своем пробуждении. Привалившись к скрученному стволу сосны, Дубов тихо произнес:
– Тут недалеко, граница с миражом, так что зверушки в лесу встречаются самые необычные и, что еще хуже, самого пакостного характера. Благо мы едва не в самом сердце болот, а сюда они редко забредают, но все же ушки держим на макушке.
– Ты сам-то кого встречал? – прищурившись, улыбнулась Рысь. – Или, чтобы нам спалось лучше, сочиняешь?
Тиграш фыркнул. Дубов, ерзая, выискивая наиболее удобное положение, прогудел:
– Один раз встретился с каким-то чудом-юдом, вроде рака, только размером с хорошую свинью, безглазый, панцирь весь в наростах, медленный с виду, но клешни будь здоров, руку или ногу враз отхватит… да и панцирь только после третьего выстрела лопнул. Так что можешь спать спокойно, но вот не думаю я, что это единственный представитель здешней фауны, остальные могут оказаться и поагрессивней, и пошустрей… и крикнуть не успеешь – утянет в жижу какой-нибудь местный спрут, булькнешь только напоследок нам с капитаном.
Бородатый здоровяк устало прикрыл глаза, едва заметно улыбаясь. Рысь, после услышанного, опасливо покосилась на спокойную гладь болотной жижи, сделала несколько осторожных шагов, у берега вдруг что-то булькнуло, и она с диким визгом метнулась к отдыхающим мужчинам. Тиграш тоже было встрепенулся, схватил автомат, глянул вопросительно на сержанта, знающего, казалось, эти болота словно дом родной, но Дубов лишь мотнул едва заметно головой, хитро щурясь. Рысь, все так же заполошно визжа, скинула свою «трещотку», но выстрелить не успела, Олег, мгновенно вскочив, выдернул оружие из девичьих рук и, не сдержавшись, захохотал, булькая сквозь смех:
– Да обычная жаба… самая обычная… успокойся… а то со своими садистскими замашками – пулять во все
