негигиенично, – сказал он.
Остальные смолкли. Никто из них не смотрел на проблему под таким углом, но Наверн Чудакулли был именно из тех, кто смотрел. Наверн Чудакулли был то ли лучшим, то ли худшим аркканцлером, какого Незримый университет видал за столетие, – смотря как судить.
Начнём с того, что он занимал слишком много места. Не потому, что был крупным сам по себе, просто его масштабная личность заполняла всё доступное пространство. За ужином он напивался до зелёных чертей и буянил, и по меркам волшебников это было нормальное поведение. Но потом, уйдя в свою спальню, он всю ночь метал дротики в мишень, а в пять утра отправлялся охотиться на уток. Он орал на людей. Он пытался подбодрить их. И вместо приличных мантий носил чёрт-те что. Он уговорил мадам Панарицию, завхоза Университета, внушавшую всем ужас, сшить ему своего рода мешковатый брючный костюм в ярко-красных и синих цветах. Дважды в день волшебники потрясённо наблюдали, как он демонстративно бегает вокруг зданий Университета, крепко привязав остроконечную шляпу к голове, и весело окликает их. Дело в том, что мировоззрение таких людей, как Наверн Чудакулли, зиждется на железобетонной уверенности, что остальным всё это тоже понравится, они просто ещё не пробовали.
– А вдруг он от этого умрёт? – с надеждой перешёптывались они, наблюдая, как он проламывает корочку на реке Анк, чтобы поплавать с утра пораньше. – Этот здоровый образ жизни до добра не доведёт.
По Университету ходили дикие слухи. Говорят, аркканцлер выстоял два раунда в бою на кулаках против Детрита, огромного тролля-вышибалы из «Залатанного барабана». Аркканцлер на спор боролся на руках с библиотекарем – конечно, не выиграл, однако и не остался без руки. Аркканцлер даже собирался устроить в Университете футбольную команду, чтобы выступить на городском турнире на Страшдество.
Своё положение Чудакулли сохранял по двум простым причинам. Первая – если он что решил, то никогда, ни за что не передумывал. Вторая – у него всегда уходило несколько минут на осмысление новых идей, что очень ценный навык для лидера. Ведь если кто-то что-то пытается объяснять вам дольше двух минут, это наверняка важно, а если человек сдался за какую-то минуту, значит, дело и не стоило внимания.
В общем, в Наверне Чудакулли таилось больше, чем способно вместить человеческое тело.
Плюх. Плюх.
В тёмном шкафу в подвале наполнилась уже целая полка.
А вот в Ветроме Сдумсе было ровно столько, сколько может вместиться в то тело, которым он осторожно рулил, двигаясь по коридорам.
Вот уж чего я не ожидал, думал он. И я этого не заслужил.
Похоже, где-то случилась ошибка.
Он ощутил сквозняк в лицо и понял, что вышел под открытое небо. Перед ним высились запертые ворота Университета.
Внезапно Ветром Сдумс ощутил приступ клаустрофобии. Много лет он ждал смерти – и вот умер, но всё равно заперт в этом… мавзолее, полном глупых старикашек, и тут ему предстоит провести остаток не-жизни. Что ж, первое, что приходит в голову, – пойти и положить себе достойный конец…
– Вечерочек,
