нырнули в карман скрытого пространства. Если за нами следили, то мы просто пропали с горизонта.
Я все больше удивлялась способностям старика. Он сумел не только спрятать корабль за иллюзией дряхлой лодки, но и сделать недоступным для чужих глаз урочище у подножья гор.
– И часто вы ныряете? – я скрутила растрепавшиеся волосы в фигу и воткнула шпильку. От капитана не скрылось, что я позаимствовала у него кое-что. Он усмехнулся.
– Ныряем, когда хотим попасть домой, – Хакли кивнул в сторону небольшого двухэтажного дома, стоящего на берегу реки.
– У вас здесь тоже водятся русалки? – я боязливо поежилась, видя, что судно опускается на воду у небольшого причала.
– Нет, – капитан отчего-то сделался хмурым и резким, – здесь никого, кроме нас, нет. В скрытое пространства чужим не пробраться, на то оно и скрытое. Пропустит только тех, кого привел сам хозяин.
Я вдохнула чистый воздух полной грудью. Наконец-то нашлось место, где можно не бояться. Здесь все свои. Никаких воров, русалок и палачей.
– А в реке плавать не опасно? – я с восторгом ощупывала взглядом совершенно прозрачную гладь воды.
– Нет. Даже искупаться можно, – капитан закрепил штурвал, и парус тут же опал. – Только возьми с собой мыло и полотенце.
– Милый домик, – откликнулась я, опасливо спускаясь по трапу на причал. Я успела почувствовать разницу между полетом в облаках и качкой на воде. У меня едва не началась морская болезнь.
– Идем, я покажу тебе твою комнату, – Малыш Хакли взвалил на хребет мой узел с новыми вещами и побежал впереди.
– Здесь мы едим и готовим, – исполняя роль радушного хозяина, мальчишка открыл дверь. Веранда через нее соединялась с внутренним помещением, оказавшимся огромной кухней. Все, что я видела на корабле, было мелким и неуютным. Здесь же было где развернуться и печь не только хлеб. У меня загорелись глаза. Я вспомнила, какой искусницей в кулинарии была моя мама. Она брала заказы на торты. Ее порадовала бы такая кухня. Напрячь бы память и записать рецепты, которыми пользовались в нашей семье.
Странное дело, но я начала привыкать к новому миру. Поняла, что возврата к прежней жизни не будет. Я вспоминала о маме с болью, но только потому, что жалела ее, оплакивающую где-то там, на Земле, свою дочь.
Если я утонула, и нынешнее мое состояние – одна из граней смерти, то может так случиться, что мы с мамой еще встретимся. Я знаю, она будет рваться ко мне, так как не успела попрощаться. Мамам свойственно пробиваться туда, где их чадо попало в беду.
– Здесь кабинет капитана.
Хакли показал на дверь, отделенную от кухни коридором, удивившим меня обилием развешанных по стенам голов рогатых животных. Видать, капитан был знатным охотником, раз собрал такую приличную коллекцию.
– Туда входить запрещено, – продолжил инструктировать юнга, – даже заглядывать нельзя. Там дальше находится его спальня, а вот тут мои владения.
Он распахнул дверь, и я
