не заметил.
– Они были самых простых кровей. Многие жили небогато. Но что они творили своими руками! Будто Аншара поцеловала при рождении этих кудесниц. Их пальцы порхали над всем, чего они касались, будь то бархат, шерсть или лен. И так я начал потихонечку шить.
– Что делать? – Юти показалось, что она ослышалась.
– Шить. И постепенно достиг определенных успехов в этом. Больше всего мне нравилось придумывать одежду, которой я прежде не видел. К примеру, все это, – Фромвик указал на себя, – я сделал сам. Красил пряжу, ткал, сшивал.
– И почему вы отказались от всего этого? – спросила Юти.
– Ты смеешься надо мной, прекрасная Ютинель? Я Фромвик, сын Лендрика, в моем роду было больше воинов, чем водится рыбы в Черном озере. С самого рождения я шел к тому, кем являюсь.
– И кем? – спросила Юти. Однако именно этот вопрос внезапно разбередил старую рану.
– Мой отец был Железноруким, а меня воины прозвали Крепкоруким, – горько усмехнулся Фромвик.
Юти удивленно поглядела на Ерикана, и учителю пришлось объяснить:
– В северном языке у некоторых слов есть скрытые значения. Если перевести на имперский, то получится именно «крепкорукий». На местном наречии подобное может значить и человека, частенько удовлетворяющего себя.
– Я знаю, что все они смеются за моей спиной, – продолжил Фромвик. – Мне сорок три года, у меня ни жены, ни детей, лишь это унылое поселение и куча деревень вокруг. Они слушают меня только из-за памяти об отце.
– Если вы уже позор семьи и всех, кто вас окружает, то, может, стоит принять это и заниматься тем, что нравится?
– Но ведь я…
– Самый ужасный ярл, которого я видела, – призналась Юти. – Хотя, сказать по правде, видела я их не очень много. Извините, Фромвик, но у нас на Юге принято говорить начистоту. Правление людьми – это не ваше. Может быть, когда-нибудь вы и станете сносным ярлом, если к тому моменту не упадете случайно с крепостных ворот или не подавитесь куском мяса. Но, как говорила Аншара, не надо биться головой о стену, если можно обойти дом.
Ерикан удивленно посмотрел на Юти, но та отвела взгляд от учителя. Она знала, что богиня никогда не произносила подобное. Просто выражение очень уж хорошо пришлось к слову.
– Но если я отрекусь… Что будет с памятью моего отца?
– Ваш отец навсегда в этих стенах, в рассказах людей, чтущих его доблесть. Лучше подумайте, что станет с памятью вашего отца, если вы останетесь.
– Истинная валькирия, – с придыханием произнес Фромвик. – Твой ум может посоперничать лишь с твоей красотой. Когда я впервые увидел вас двоих, то сразу понял, кто меня спас.
– Это все мой учитель, а вовсе не я, – Юти вспомнила о предупреждении Ерикана и вероятной женитьбе. Какой бы призрачной ни казалась эта возможность выйти за ярла-портного, тогда как цель девочки видна у горизонта, Одаренной хотелось этого в самую последнюю
