автоматона. Фёдор сидел в углу и судорожно пытался восстановить дыхание.
У тебя ничего не болит. Вокруг никого нет. Не думай об Инге. Отвлекись. Думай про что-то другое. Рыжая Сэм? Нет, не то. Огромное чёрное небо где-то сверху. Пускай небо. Оно сверху. Оно просто смотрит на тебя. Оно отдаст тебе свои силы. Уже отдаёт. А вот черные волны. Это океан. Это необузданная мощь. Что я за идиот. Не думай об Инге. Бок болит. Нет, у тебя ничего не болит. Небо смотрит на дурака Сороку.
Гонг!
Увернулся. Снова ушел от удара. Его левый манипулятор чуть медленнее. Бей в локоть!
Крутись, заходи ему за спину.
Звонкий удар по шлему.
Где я?
Пять!
Где я?
Шесть!
– Вставай!!! – ревет толпа.
Встаю, встаю.
Семь!
Всё, я готов дальше.
Восемь!
Да всё нормально. Продолжаем.
Ближе. Ближе. Ближе. Чем ближе, тем слабее удар.
На лицо капает масло. В нос бьет острый запах дыма.
Мерцание безумных красных глаз.
Как я устал. Как я устал. Как же я устал.
Гонг!
Звонкие удары молотка. Рёв толпы. Надо мной небо. Черное-черное. “Ты не справишься” – говорит мягкий голос, похожий на Алексея. “Порви его!” – рычит в голове голос, похожий на Гюнтера. А еще там, в глубине, есть кто-то третий. Этот третий просто молчит. Он, не отрываясь, смотрит на автоматона в другом углу. Он видит, что из одной из латунных труб у того не идёт дым. Он видит пятна масла на ринге. Он видит обеспокоенные лица инженеров. И он знает, что на лицевой пластине робота теперь отпечатано слово ЗИМА.
Гонг!
Бей. Уходи. Уворачивайся. Бей. Ближе. Снизу. Он открывается. Держись от него слева.
Бей!!
Уворачивайся!!!
Оглушающий звон.
Где я?
Какие-то люди. Почему нет отсчета? Я встаю, встаю. Посторонним же нельзя на ринг… Где отсчет? Почему я не могу встать? Как же болит голова…
Нокаут? В каком смысле нокаут? Я никогда не…
Звякает металл. Это инженеры оттаскивают автоматона. А железяку-то куда?
“Господа и дамы! В бое за превосходство! В связи с нокаутом обоих бойцов! Объявляется ничья!”
Фёдор пытался продраться через окружающий туман. Ему что-то кричали. Пытались пожать его руку. Какие-то девицы посылали воздушные поцелуи. Потом наконец к нему протиснулся Дювалле и отвел его в раздевалку. Мясник посмотрел на его зрачки и дал выпить какую-то сладкую микстуру. Как Фёдор переоделся и как добрался до дома, он не помнил.
***
Голова болела от любого движения. Пальцем пошевели – и голову пронзало болью. Фёдор с трудом открыл глаза и долго разглядывал серый потолок. Болело всё. Фёдор медленно ощупал бинты. На них были желтые пятна мази. Пахло аптекой. Потолок знакомый. Он дома. В своей кровати.
На кухне звякнул чайник и раздались шаги.
– Инга? –
