ты от меня ускакала,
И тебя никогда не найти.
Что-то дальше из этого выйдет?
Я от счастья отстал своего.
Деревянная лошадь не видит,
И не слышит почти ничего.
Голосам она нашим не внемлет,
Никого ей не жалко ничуть.
Деревянная лошадь не дремлет,
Или просто не может уснуть.
.. Только самой ненастной порою
Оживёт она в новой судьбе
И возникнет под стенами Трои,
Укрывая героев в себе.
Это ветер, порушивший древо,
Обалдев от вражды и любви,
Растворил деревянное чрево
И наполнил своими людьми.
У случайной знакомой диван жестковат…
*
У случайной знакомой диван жестковат.
А сама-то она – и худа и бледна.
Только, кажется, сам я во всем виноват.
Однокомнатный воздух стоит, как стена.
У случайной знакомой ребенок кричит:
"Мама-мама!" – ее от меня он зовет.
Никогда никуда меня ночь не умчит,
Лишь фонарь за окном чуть заметно плывет.
Тишина. По углам темнота зелена.
Шкафом комната надвое поделена.
У случайной знакомой несчастная жизнь.
Не случилась она – так считает она.
Над счастливой судьбой крест высокий окна,
Перечеркнута холодно синяя высь.
У случайной знакомой нескладный халат.
Он как будто бы весь состоит из заплат,
Только в этом я, кажется, не виноват.
Так считает она и снимает халат.
И лежит на плече ее свет от окна,
Рассыпаются тени на теле ее.
И тогда начинается время мое,
И над нами большая, как сон, тишина.
.. Утро маленьких звуков и маленьких дел.
Продолжается странная эта игра.
Синий чайник печально о чем-то запел,
Не дождавшись, о чем, ухожу со двора.
Снег идет. У акации снег на руках.
Серый дворник лопатой дорожку ведет.
А потом и его самого занесет,
Затеряет надолго в холодных веках.
А потухший фонарь глаз не сводит с окна,
Где осталась ночная моя тишина,
Шкаф, ребенок, четыре стены и она.
Я иду, а вокруг рассыпается снег.
Осыпается снег, открывается лед.
Зимний день. Вдоль забора идет человек.
Человек… Человек… Посмотрите – идет.
Самолеты летят и летят…
