в головах, принялись наблюдать за другими грузившимися.
Одни по виду были городские, другие из сел и хуторов. Все без исключения в ношеной одежде и такой же обуви. Многие с похмелья, грустные и веселые. Последним в теплушку влез военный с двумя треугольниками в петлицах.
Для начала, выбрав лучшее место, согнал с него какого-то селюка* затем оглядев всех сообщил, – я сержант Лобанов. Слушаться меня как родного отца. Ясно?
– Ясно, – вразнобой ответил вагон.
– Ты и ты,– ткнул в двоих пальцем. – Под нарами брус. Установите в проходе.
Вытащив, вставили в скобы, перекрыв вход.
Через короткое время паровоз дал длинный гудок, по составу прошел лязг сцепок, тронулся. За открытыми дверьми поплыл запасной путь, затем платформа и вокзал, городские, утопающие в садах окраины, застроенные частными домами. Потом исчезли и они.
Колеса прогремели по железнодорожному мосту через Северский Донец, состав, набирая ход, вырывался на степной простор. В нем белели меловые горы, у далекого горизонта синели терриконы шахт.
Ехали несколько суток. Днем, во время остановок, Лобанов, прихватив тройку рекрутов уходил в голову состава за продуктами. Возвращаясь, приносили в мешках хлеб, тушенку, сахар и ведро кипятка, вместо чая. Миска с ложкой и кружкой у каждого была своя. Сержант оказался свойским парнем, был из саперов, служил в Таллине последний. год.
– Вот довезу вас до мест и на дембель. В родную Обоянь, – сказал как-то, закуривая папиросу.
– Так конечная остановка Таллин? – спросил кто-то из ребят.
– Ну да, – выпустил ноздрями дым.
По дороге часть команд выгружали и их уводили военные, теплушки пополнялись новыми призывниками. В Белгороде Колька распрощался с Володькой, обещали друг другу списаться. На одной из станции под Курском увели еще нескольких ребят с Краснополья. Остались с Провоторовым.
Следующей ночью состав остановился в Брянске, там приказали выходить команде, в которой состоял Колька.
– Ну, бывай, Витек, – прихватив тощий сидор*, протянул другу руку. – Еще увидимся.
– Обязательно, – крепко ее тряхнул.
Сошедших, их было человек тридцать, построили на платформе, проверив наличие, и строем увели с вокзала. За ним на площади стояли два грузовика, погрузились, выехали в город. Ночь была светлой, в ней различались многоэтажки с темными окнами, частные дома за заборами и безлюдные улицы. Переехали по автомобильному мосту широкую, с белесой пеленой тумана реку.
– Десна, – сказал кто-то из знающих. Остальные, покачиваясь на скамейках, молчали.
Сразу же за мостом начались густые леса, через полчаса въехали в небольшой городок. Миновав центр, грузовики направились к окраине, остановившись у высокой глухой ограды с железными воротами. Головной просигналил, из кирпичной пристройки рядом выскочил солдат. Проверив у сидящего в кабине лейтенанта документы, вернулся обратно.
Через
