грабили и мочили барыг, ростовщиков, сутенѐров без жалости, даже с прибаутками. Нам с ними, бывшими католиками, детей уже не крестить.
– Ребята, кто возьмѐтся? Что-то у вас личики побледнели. Никто не возьмѐтся? Тогда я сам. Сюда смотреть, уроды! Вот так, салаги! – ору вытирая кортик о камзол жмурика.
– Дай мне! – решительно заявляет Митя.
– На.
Никакой истерики. Пацан отрабатывает удары.
– А можно мне? – Гриша застенчив.
– Митяй, дай ему ножик.
Куда делась Гришина застенчивость? Парень сросся с оружием.
– На, Зак, – Гриша с сожалением возвращает кортик.
– Джордж, я буду не я, если ты не получишь очень хороший нож.
– Джордж? А, это я, по-вашему. Тогда ладно. Что дальше, атаман?
Хм, атаман в их интерпретации – это не шутка, всѐ ж делаем серьѐзно. Каждый занят своим: кто-то рубит, кто-то возит, кто-то на стрѐме, и чтоб потом загорелось, надо подсуетиться…
Глава 16
Уходим на запад. Позади «вороньѐ и гробы», мы ж пираты. Сгорели дворец губернатора, портовые склады, дома состоятельных горожан. Хотя, судя по дымам на горизонте, ещѐ не сгорели, но сгорят точно. Приятно полюбоваться на дело рук своих. Оно полезно перед сном, чтоб совесть не мучила. Да, хорошо поработали, и мальчишки молодцами, только погонять их. Передал пацанов Люту, чтоб покормил и спать уложил. И самому надо поспать…
– Выходи на палубу, стройся!
Блин, нафиг так орать? Что они ещѐ затеяли? А! Лют что-то говорил про построение. Пойти посмотреть что ли? Всѐ равно своими воплями поспать не дадут.
– Пойдѐм, Захарушка, запишемся в пираты?
– А мы кто? Такого в том городке начудили!
– Мы, Заки, просто уголовники. В уголовники попадают, а в пираты записываются.
– Опять хохмишь?
– Да ты пойди, проверь. А я пока вздремну трохи.
– Ладно… Неждан, ну Неждан!
– А? Что случилось?
– Чего это они? – каким-то стеснительным тоном недоумевает Заки.
Зак привлѐк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват, блин!), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет. Ещѐ неделя не прошла, как нас с Заком за борт выбросили, а мы тут, да ещѐ и с форсом. Пацаны разглядывая чудо, комментируют, делают предположения, обмениваются мнениями:
– Гляди-ка, он живой, Дрист этот.
– Ага. Мне Бони говорил, только я не поверил.
– Одет, как не знаю, что сказать.
– Пистоль у него и кортик. А у нас всѐ после дела отобрали.
– Отберѐшь у него, как же!
– Джек отберѐт.
– А он
