холодную воду. Когда я вернулся на берег, меня ждало полотенце, новая, чистая одежда и чашка горячего чая из термоса.
– В общем так, я сейчас уеду. Ты дождись утра. Тогда только возвращайся в Аксай. Там на улице Мира найдешь бар «Мелиополис». Это в подвале жилого дома. Бар закрыт, но пусть тебя это не смущает. Стучи в дверь, пока тебе не откроют, и ни на что не обращай внимания. Тому, кто тебе откроет, скажешь, что от меня.
Фнорд заставил меня несколько раз повторить эту инструкцию, и только тогда укатил на своей машине. Я остался один, на берегу реки, в холоде и темноте – разводить костер он мне не разрешил.
– — – — – — – — линия отреза – - – - – - – —
Было около полудня, когда я добрался до «Мелиополиса». На толстой железной двери, как и предупреждал Фнорд, красовалась табличка: «ЗАКРЫТО». Судя по запаху, это место давно уже традиционно использовали в качестве туалета.
Следуя инструкции Фнорда, я, что было сил, затарабанил в дверь.
Из подъезда выскочила злобного вида старушенция с мокрой тряпкой в руках.
– Ах ты гандон! – завопила она во всю глотку. – Ты что, сука делаешь! Ты чего туда полез, скотина! Дома, небось, углы не обсыкаешь!
– Чего шумишь, Петровна! – из окна первого этажа высунулся мужик в рваной, посеревшей от плохих порошков майке.
– Да вот, ссыкуна поймала. Стоит, гад, и в дверь тарабанит.
– Да нет, Петровна, это – строитель.
– Так чего тогда он молчит?
Я продолжал стучать в дверь, не обращая на них внимания.
Наконец, дверь открылась.
– Чего тебе? – спросил заспанный небритый субъект лет 30.
– Я от Фнорда.
– Что?
– Меня к вам прислал Фнорд.
– Заходи.
Едва я переступил порог, струя чего-то мерзкого ударила мне в лицо…
Очнулся я в земляной яме примерно 4 на 4, глубиной метров пять. Сверху она была накрыта досками. Посреди этого потолка горела электрическая лампочка ватт 100, не меньше. Было светло, даже слишком. В углу прямо на земляном полу лежал старый матрас. Рядом с матрасом стояло несколько упаковок минеральной воды, печенье и фрукты. В дальнем от матраса конце «комнаты» стоял самый настоящий биотуалет.
На матрасе я обнаружил записку:
«Ты в карантине. Тебе надо перетерпеть ломку. Возможен бред. Удачи. Мы рядом и готовы помочь».
Меня накрыла волна панического ужаса. Я буквально начал сходить с ума. Страх спровоцировал кошмарные галлюцинации. Мое «Я» рассыпалось на сотни, тысячи составляющих, каждая из которых жила своей жизнью. Я же был одновременно десятком, сотней людей. Я был одновременно в яме; в таинственном Лабиринте; вне его; я был в прошлом, настоящем, в будущем, по ту сторону времени и пространства, дома с родителями, на работе, с женой, с любовницей, с проституткой… Я проваливался в тяжелый, мультиреальный кошмар…
Я
