тумбе стоял ящик Андерсена, устройство для зарядки артефактов: деревянная коробка размером с пишущую машинку с прорезью для карточки и пятью круглыми кнопками на лакированной крышке, для пальцев. Этот экземпляр был очень красив: крышка из красного дерева, отделка серебром, боковины обшиты темно-бордовым бархатом. Кажется, раньше у этих квартирантов ящик Андерсена был новый и обычный, алюминиевый.
– Какой у них интересный ретро-вариант, – заметила Ингрид, пока прикрепляла датчики к бокам прибора. Вздохнула, огляделась по сторонам: здесь, наверное, хорошо просыпаться утром. Окна на восток, много солнца…
– У них икона, – обратил внимание Майло. – Говорят, иногда они фонят.
– Если зачаровать, то да, – согласилась я, – а так…
– Церкви и храмы очень энергетичны, – перебил он.
– Это потому, что здания древние – они накопили энергию с момента постройки, и теперь мы можем ею пользоваться.
Майло странно посмотрел на меня. Я скептично относилась к суевериям, и он это прекрасно знал; я не осуждала верующих, остановившись где-то на полпути от агностиков в атеисты, но религия не была моей любимой темой для разговоров.
– Майло, – Ингрид громко захлопнула блокнот, – ты несешь ерунду. Я, кстати, говорила, что мало ящиков? На самом деле слишком много. Нагрузка на сеть мощная, на наш район канал от завода слабый…
– …поэтому зарядка производится медленно и с ошибками, – я села в крутящееся кресло и прокатилась вперед-назад, отталкиваясь рукой от выложенной из кирпича барной стойки. – И как люди доверяют нам свои жилища? Мало ли, что мы тут можем устроить.
Ингрид улыбнулась. Майло переводил непонимающий взгляд с меня на нее, но нам обеим неохота было делиться той древней историей про роскошную вечеринку, которую мы устроили в одной из квартир на обходе. Про нее так никто и не узнал, поскольку следы мы замели мастерски. Странно, когда я вспоминаю о том вечере, мне кажется, что квартира была заброшена: старый дом на окраине города, практиканты под началом преподавателя устанавливают свои первые датчики, сканируют фон и ведут отчетность, а затем учителя вызывают в Комитет – и практиканты используют это время, чтобы нарушить все правила работы контролера. Мы рылись по ящикам и шкафам, включали телевизор и музыкальный центр, пользовались туалетом и ванной. Нами двигали не хулиганские мотивы или желание самоутвердиться, а простое любопытство. Я осознала тогда всю сложность компромисса, на который пошли люди, чтобы сделать магию такой доступной в быту. Разместить в каждой крепости по бочке с порохом ценой того, чтобы ежедневно кто-то стоял за дверью или входил, проверяя, сух ли порох.
– С чего вообще эта проверка? Она ведь внеочередная, – заметила я. Ингрид закатила глаза:
– Указание самого Андерсена, ты представь только. Отец всей современной магической техники лично постановил проверки всех систем – ящиков, банкоматов, заводов и так далее. Ты же знаешь,
