Столько всего непонятного было в его взгляде. Только ни капли агрессии или злости. Медея растерялась и как-то сникла. Может она ошиблась? Двуликий просто решил познакомится? А она…Словно отвечая на её раздумья, полузверь рыкнул, его глаза блеснули. Видимо оборотень принял какое-то решение. Решение важное для них обоих. Меди поежилась, предчувствуя крутые перемены в своей жизни. И они не заставили себя долго ждать.
Схватил её за полуразвалившийся пучок волос, оборотень резко склонил голову к ее шее и…укусил.
– «Прощай жизнь», – обреченно подумала Меди и с радостью провалилась в беспамятство.
Маленькое тело обмякло в его лапах и Цер с сожалением заскулил. Быстро, быстро стал зализывать мелкие ранки на шее. Неужели он не рассчитал силы? Навредил ей? Да нет. Это лишь девичье волнение.
Под воздействием слюны оборотня укус быстро перестал кровоточить. Хорошо. Было так жаль причинять самочке боль. Он старался, действовал максимально осторожно. Куснул только чуть повредив кожу зубами и словно сам прочувствовал её реакцию. Испуг, шок. Но ведь так было нужно. Против традиций не попрешь. И боялся обидеть суженную бездействием. Ведь она сама решила связать их древним ритуалом. Такая умница. Увидела, выбрала и нарекла его своей парой. Решительная. Он бы не позволил себе идти вот так, напролом. Начал бы сначала ухаживать, отгоняя всех соперников. Сражался бы за неё…
– Церус? – тихо окликнул Ксинит, нерешительно входивший на поляну.
Парень по— прежнему держал в руках удочки и ведро с наживкой. Он с удивлением оглядел согнувшегося в траве брата.
Запах соперника заставил шерсть на загривке Церуса встать дыбом.
– Моя…– тихо, почти неразборчиво, зарычал полузверь.
Челюсти, не предназначенные под человеческую речь, плохо выговаривали слова. Чтоб говорить нормально, оборотням приходилось принимать привычный облик. Но коротенькое «моя» у Церуса вышло чётко. А в голосе столько всего… Предупреждение, угроза, море волнения и нотки страха. вернее сказать опасения. Тревожился что отберут обретенное сокровище.
– Что? – Ксинит не расслышал и сделал шаг в сторону брата. – Что ты там шепчешь, дядька? – молодой не понимал какая ему грозит опасность и продолжал двигаться на чужую территорию.
– Моя! – Церус заорал это слово во все горло и сильней прижал к себе безвольное тельце. – Моя! – с ближних веток слетели испуганные птицы, лес умолк, ожидая что будет дальше.
Глаза матерого оборотня загорелись бешенным огнем. Через золото проступили красные жилки. Зрачки сузились так что напоминали тонкую полосочку, расчертившую глаза на двое. Тело двуликого напряглось, мышцы словно увеличились в объёме. Сам он стал походить на сжатую пружину, готовую вот-вот разомкнуться.
Ксин испугался, наконец понял, что с братом твориться что-то неладное. Попятился назад и уперся в кусты малины.
– Цер…я…
