я спросила, каким образом он так хорошо выучил программу по литературе, в ответ услышала:
– Я прочёл всё, что от меня требовалось. Кроме того, вообще много читал.
Его ответ «много читал» тогда меня не удовлетворил. Я тоже много читала. Да, видно, сейчас понимаю, внутренний мой взор недостаточно остро вонзался в суть того, о чём читала. Что ж, чтение чтению рознь! Ведь читают разные головы! Кроме того, как я уже упоминала, с преподавателями литературы любавичской школе, пока я в ней училась, не везло. И в нашей сельской библиотеке книг было мало. Никаких стеллажей, книг не помню. А образ библиотекарши, старой еврейки, как живой перед моими глазами. Каким-то немыслимым образом ей посчастливилось уцелеть, уберечься от фашистской расправы.
Два года танцевали мы с Михаилом, аспирантом МГУ, то в моём институте, то у него в университете. Познавали друг друга. Он воевал, закончил войну в чине майора, закончил военную академию им. Ленина, поступил в аспирантуру МГУ. Раскрывались и личностные особенности, черты характера. Не пил, не курил, не тяготел к компаниям, советовал прочесть те или иные книги. Был скуповат, что мне совсем не нравилось. Но «аспирант МГУ» нивелировал скупость. Иногда мы ссорились. Привычка вести дневник сохранила записи проблем, взгляды на которые у нас расходились. С высоты духовного и социального опыта сегодняшнего дня наши разногласия той поры не носили принципиального характера, некоторые из них были просто смешными. Но тогда у нас не было этой «высоты», и мы нередко обидно выясняли, «кто есть кто».
Это ли не показатель?! Я тупо читала классическую литературу, не почерпнула из неё для себя ничего! Ссоримся, встречаясь для приятного времяпрепровождения. Как же будем вести себя в качестве супругов, когда нужно будет решать сложные, иногда не имеющие решения вопросы совместной жизни, когда на нас будут смотреть наши дети? В литературе не вычитала, с мамой не посоветовалась.
Однако моё студенчество заканчивается. Я получаю направление в музыкальное училище Кызыла, столицы Тувинской автономной республики, в должности преподавателя клубного дела, теории и истории музыки. А мы с Михаилом – в ссоре. Провожал меня Коля Чухнов, «белые тапки», который в то время проходил военную службу в Москве. Мне было некомфортно, неприятно, очень грустно, потому что я прощалась с Москвой! Но и разлука с Михаилом начала восприниматься как «вечная разлука». У меня не осталось никаких его адресов. Не прояви он волю – я никогда не стала бы Деминой, не стала тем, кто есть сейчас. Каким-то образом он разыскал мою старшую сестру Таню, которая жила в Москве, взял у неё мой адрес. Я получаю от него неожиданное письмо. Он признаётся, что ему без меня плохо, что, если я отвечу на его письмо, он многое мне поведает. Завязалась активная переписка, теплеющая от письма к письму. Закончился учебный год, я улетела в Москву и вышла замуж за Михаила Васильевича, ставшего к этому времени уже кандидатом философских наук, принятого на работу преподавателем в МГУ.
Жила
