ею и собрался даже самолично поучаствовать в раскопках, мечтая о славе Генриха Шлимана, нашедшего легендарную Трою. Тот ведь тоже не был профессиональным археологом, и во многом полагался на удачу и интуицию. С последней у Карла Греве всё было в порядке – правда, проверять сей факт применительно к поиску древностей он пока не пробовал. Но всё же когда-то случается в первый раз? Может, как раз под этой плитой его ждёт неожиданный подарок судьбы?..
В отличие от германского кронпринца, барон не стал откладывать свои намерения в долгий ящик. Воспользовавшись обширными связями супруги, он раздобыл приглашение посетить археологические работы, которые вёл в знаменитой на весь мир Долине Царей Эжен Габо, директор Булакского музея в Каире. Сейчас этот учёный стоял рядом с бароном, командуя рабочими, устанавливающими над входом в гробницу треногу из брёвен – с её помощью плиту предстояло приподнять, открывая ход внутрь. Барон представил, как захрустит под сапогами песок и мелкие камушки когда он, первым за неведомо сколько тысячелетий спустится в зловещий полумрак… Хотя – вряд ли француз уступит ему эту честь… или, всё же, уступит? Это не первое обнаруженное им захоронение – пользуясь записками, составленными другим французским египтологом Эженом Лефебюром, нанёсшим на карты гробницы фараонов Сети Первого и Рамзеса Четвёртого, а так же полудюжины других, чьих имён барон запомнить не удосужился. Слишком много сведений обрушивал на него мсье Габо по вечерам в «штабной» палатке экспедиции – в частности, рассуждениями о намерении расчистить лапы и ступни Сфинкса, между которыми наверняка скрывается маленький храм, а возможно, и вход в подземную гробницу…
Археологией барон увлёкся с подачи своего доброго знакомого, Ивана Фёдоровича Повалишина, капитана первого ранга в отставке. После «войны за гуано», за которую Повалишин получил от правительства Республики Перу адмиральские эполеты и солидное денежное содержание, он оставил русскую службу, перебрался в Южную Америку и всерьёз занялся изучением древностей, организовав раскопки на острове Пасхи, называемом иначе островом Рапа-Нуи. Два года назад Греве побывал у него в гостях – и с тех пор твёрдо решил попробовать свои силы на новом для него поприще. Супруга всячески поощряла барона – она-то видела, что тот тяготится и светской жизнью, и деловыми обязанностями владельца крупной судоходной компании. Его беспокойная натура барона настоятельно требовала приключений и путешествий, и поиски египетских древностей представлялись баронессе приемлемым и даже респектабельным вариантом – особенно, учитывая растущую популярность археологии в высших кругах Европы.
– Очень жаль, что ваша очаровательная супруга не смогла присутствовать. – сказал француз. – Я ожидаю поразительных находок, ей наверняка было бы интересно…
Греве покосился на учёного – «нет, не позволит идти первым, сам нацелился…» Что до баронессы – ох, сомнительно, что она проявит к находкам неподдельный интерес – разве что притворится
