поворачивал под прямым углом налево и уходил в далекую черноту, параллельно университетской ограде. Инспектор сделал несколько шагов вдоль ряда железных прутьев, увидел калитку. Днем она всегда была открыта, но сейчас на ней висел небольшой, но крепкий замочек. Даниилу очень не хотелось идти два километра вдоль пустынной дороги к центральному въезду в больничный городок. Оглянувшись по сторонам, полицейский углубился в темный переулок, стиснутый с двух сторон больничным забором и университетской оградой. Фонари здесь стояли настолько далеко друг от друга, что их тусклые лампы уже не освещали путь, а служили скорее маяками припозднившимся горожанам. Возле третей от угла кирпичной тумбы Даниил остановился, выдохнул, и ловко проскользнул в парк через лаз, образованный двумя кривыми прутьями. Этот лаз был известен всему городу со времен царя Гороха и часто выручал тех, кто не хотел по каким-то причинам проходить через пропускной пункт при центральных воротах.
Спрыгнув на землю по другую сторону забора, полицейский оказался будто бы в другом измерении. Буквально через несколько шагов он очутился в плотной темноте. Туман сгустился между стволами старых деревьев, многослойный ковер из осенних листьев приглушал звук шагов, в ветвях полуголых кустарников противно покрикивала невидимая ночная птица.
Где-то далеко, едва видимые сквозь тяжелый ночной туман, посверкивали оранжевыми светлячками освещенные окна больничного корпуса. На них-то и взял курс инспектор. Продвигаться по ночному парку было нелегко. Время от времени на мягких кочках ноги вдруг проваливались в пустоту, сердце ухало в груди, как в скоростном лифте, недобрые по осени кустарники холодно проводили по щекам и лбу тонкими ветками, норовя щелкнуть или царапнуть посильнее. Даниил сконцентрировался, шел осторожно, в душе отчаянно завидуя Глафире, видевшей в темноте, как кошка. Понемногу ноги приноровились к пружинящему ковру из травы и листьев, глаза привыкли к клубящейся мгле. И тут, совершенно неожиданно, туман расступился, кусты, и деревья будто бы разъехались в разные стороны, под ногами откуда-то материализовался асфальт. Гирс даже чуть покачнулся, внезапно ступив на твердую дорогу, будто бы после долгих прыжков на высоком батуте ноги подвернулись на жесткой поверхности.
Полицейский оказался на прогулочной аллее, ведущей к главному корпусу больницы. Вдоль старого, искрошившегося бордюра на большом расстоянии друг от друга стояли невысокие, метровые осветительные столбы. Толстое матовое белое стекло, из которого были выдуты полые шары, закрывающие лампы, света пропускали мало. Но все равно, после ночного парка старая дорожка аллеи казалась верхом совершенства. Даниил ускорил шаг.
Скоро деревья справа и слева от него начали редеть. Света стало больше. Чуткий слух полицейского уловил шум моторов тяжелых карет Скорой Помощи, проезжающих по территории больничного городка. Изрытый трещинами асфальт старой аллеи оборвался, дорожка
