смотрю, ты слишком легко одета, или ты закаляешься таким образом? У меня есть один знакомый, так он даже зимой в одной рубашке ходит. Говорит, что так ему ночью сны положительные снятся. А у тебя как с ночными снами дела обстоят? – весело спросил Николай.
Света действительно была одета очень легко: кургузая синтетическая куртка белого цвета поверх короткого платья, едва достигавшего колен, серые шерстяные колготки с жёлтыми поперечными полосами и белого цвета кроссовки на толстой рифлёной подошве – вот и весь её зимний наряд.
– С тобой мне не холодно, и, кроме того, так сейчас многие ходят, а вот ты совсем от моды отстал. Ходишь в каком-то дореволюционном пальто и радуешься. Ты же ещё молодой, а выглядишь как старик. Если не секрет: сколько тебе лет?
– Я не женщина, чтобы скрывать свой возраст, – Светов смущённо кашлянул, – скоро тридцатник намечается.
– А на вид – все сорок. Извини, конечно.
– Да ладно. Ты права. – Он провёл рукой по небритому подбородку. – Я ведь неожиданно у Алексея оказался. Дело случая. Не встреть он меня сегодня на улице, мы бы с тобой и не познакомились… наверное… хотя пути Господни неисповедимы…
Они шли не спеша по только что выпавшему снегу. Его ещё не успели убрать, и он таинственно мерцал в свете уличных фонарей и громко поскрипывал в такт шагов. От деревьев на снег ложились причудливые фиолетовые тени. На фоне ночного неба проступали тёмные силуэты многоэтажных домов, словно зубцы гигантских крепостных стен, они охраняли покой горожан и преграждали дорогу незваным гостям. Во многих квартирах горел свет, и цветные сияющие квадратики окон смягчали невозмутимую угрюмость вечера, придавая ему вид рождественской открытки.
– Смотри, как красиво – просто фантастика! – Николай восторженно прижал Свету к себе. – Я бы, наверное, не смог жить там, где не бывает снега. Тосковал бы по нашей зиме, по морозу, по этому снежному скрипу. Так и хочется запечатлеть всё это великолепие на холсте! Согласись – это же прекрасно!
Света ещё крепче прижалась к нему – то ли от холода, то ли от сопричастности к восторгу своего спутника, но то, что она сейчас чувствовала, так это какую-то необъяснимую радость и душевную близость к этому пока непонятному ей человеку; какое-то новое, доселе незнакомое щемящее чувство зарождалось в её душе, и это новое не вызывало в ней протеста и отторжения, наоборот, хотелось, чтобы оно и дальше продолжалось и становилось ещё сильней.
– Это прекрасно, но там существует другая красота, которой у нас нет.
– Я согласен: везде есть своя красота, и я часто мечтаю о путешествиях, но пока это невозможно. Одного желания мало. Много денег надо иметь, а у меня таковых нет и пока не предвидятся.
– На что же ты живёшь? – удивилась Света.
– Иногда мои картины покупают: в галереях, на выставках, но это не так часто, как хотелось бы. Бывают такие чёрные дни, когда и за квартиру нечем платить. Слава Богу, есть добрые люди – помогают.
– Да, не весело ты живёшь.
– Почему же
