style="font-size:15px;"> – Досточтимый Арунтий, отец Велии – старший сын и наследник досточтимого Волния, но есть и одна тонкость. Госпожа Криула – не жена своему мужу, а наложница. Очень любимая им, но все-таки наложница.
– Тогда почему ты называешь его ее мужем?
– Попробовала бы я сказать иначе в ее присутствии! Да и за глаза тоже… Ты чужеземец и не знаешь пока еще всех наших обычаев. Законная жена господина живет в Карфагене, и госпожа Криула – единственная его женщина здесь. Наложница, но здесь – почти жена. Здесь она и ее дети – его семья по нашим обычаям, хоть это и не по закону.
– Но тогда получается, что Велия – незаконная дочь досточтимого Арунтия?
– Ты разочарован этим?
– Наоборот! Если ее положение не столь высоко – получается, она не так уж и недосягаема для меня!
– Не спеши радоваться, воин! Хоть и незаконная, но все равно она дочь своего отца. В Карфагене разница имела бы большое значение, но в Гадесе она не так велика, а здесь – и вовсе ничтожна. Для турдетан госпожа Криула – жена своего мужа, и ее дети – настоящие дети очень непростого человека. Да и досточтимый Волний любит внучку и вовсе не считает ее «ненастоящей».
– Но все-таки…
– Да, «все-таки», и это дает тебе некоторую надежду. Но не слишком большую. Ее судьбу будет решать отец, а у него могут быть и свои планы на дочь. И помни – ты об этом ни сном ни духом! Мне несдобровать, если старшая госпожа прознает, да и тебе это тоже не прибавит ее расположения…
– Это я понял. А сама Велия?
– Она рассказала бы тебе и сама, если бы ты спросил ее. Но ты не спрашивал, а сама она постеснялась.
– А просто о том, что она – внучка досточтимого Волния, она мне сказать тоже постеснялась?
– Побоялась, что ты тогда сразу же примешь ее за изнеженную и избалованную, которая вряд ли подойдет тебе. Она ведь почти уверена, что ты не любишь таких женщин, непривычных к жизненным трудностям. Она права в этом, кстати?
– В этом – абсолютно. Подсказал кто-то или сама сообразила?
– Ну, ты ведь это не очень-то и скрывал…
17. Странные дела в Кордубе
А утром в город заявились парламентеры от Кулхаса, и «досточтимый» Ремд, будучи членом городского совета, отправился на заседание, на котором их должны были выслушать. Вернувшись оттуда, он поговорил с Тордулом и со своим управляющим. По двору засновали рабы и рабыни с деревянными ведрами и глиняными амфорами, запасая воду, и то же самое происходило в соседних дворах.
– Так по всему городу, – сообщил нам командир, указывая на улицу, по которой тоже несли воду и песок к стенам.
– Во второй половине дня Кулхас подступит к воротам и потребует впустить его войско, – начал он «вводную». – Когда мы откажемся, небольшой отряд его кельтов пойдет на приступ. Но у них не окажется ни лестниц, ни веревок с крючьями, так что взобраться на стены они не смогут. Его лучники и пращники будут стрелять в нашу сторону, а мы – в ихнюю. Все, кому следует,
