о судьбе которой отказалась рассказать мне Алтея. Нашлась там, где я и ожидал – меж ее верхних выпуклостей, подвешенная на шее на тонком малозаметном шнурке…
– Мама говорит, что ты околдовал меня и я сошла с ума!
– А что, если и в самом деле околдовал?
– Может, и околдовал – за тобой такое водится, хи-хи!
– И что ты сама об этом думаешь?
– Думаю, что способность околдовывать не повредит и моим детям…
Мы бы с превеликим удовольствием и всю ночь так прообщались, плотненько тискаясь и увлеченно планируя наше светлое и сугубо совместное будущее – ага, во всех подробностях, но эти гребаные злоумышленники как-то не удосужились согласовать свои планы с нашими. Обычно ночные нападения ближе к утру происходят, когда сон особенно сладок и крепок, но в данном случае они спешили. Около полуночи в отдалении забрехала собака, затем еще одна, поближе. Командир стал обходить наши «секреты», и напарник тихонько свистнул мне, предупреждая, что пора бы и честь знать. Увы, в натуре пора, так что пришлось мне прервать весьма приятное времяпрепровождение и отлипнуть от Велии, возвращаясь к «бдительной охране и стойкой обороне». Ох, и ответит же мне кто-то за это!
– Со своей успел пообщаться? – ехидно поинтересовался начальник, проверив нашу с напарником бдительность. – Чую, скоро уже будет не до того…
Не могу сказать, чтобы я был таким уж рьяным сторонником «пункта первого в уставе», но на сей раз как-то не нашлось у меня с ним разногласий.
И точно – с улицы вскоре раздались тихие шаги, шепот, затем шорох, и над оградой двора возникли дурные головы. Непрошеные гости ловко, тихо и сноровисто преодолевали забор и приземлялись во дворе…
Наши тоже не шумели – до тех пор, пока ограду не преодолели все желающие. После этого их начали старательно прореживать. Свистнули стрелы, с хрустом нашли свою цель дротики, прозвучали первые сдавленные вскрики. Кто-то где-то упал, но настоящее дело еще только начиналось. Проникшие во двор хулиганы были уже не пейзанами. В суматохе тускло блеснули клинки и раздался лязг хорошо прокованного и отточенного железа, без которого не решаются почему-то в этом мире действительно серьезные споры. И пока затруднительно было разобрать в темноте, за чьей стороной признает правоту одна капризная сучка, именуемая римлянами Фортуной. По той же причине не стоило пока и нам пытаться повлиять на ее решение своими болтами.
Тем более что характерный шорох раздался уже и у стены дома – кое-кто явно намеревался проникнуть в него не через главный вход. Так и есть – заскрипела черепица кровли. Как раз в возникшие над ней силуэты мы и шмальнули и кое-кого завалили, судя по вскрикам и грохоту упавших, но трое спрыгнули во внутренний дворик дома и сами. Настырные ребята! Мы даже не успели перезарядиться, когда наши камрады-копейщики уложили их дротиками. Но с основного двора рвались новые смертнички, сумевшие как-то потеснить наших. Этих
