В курсе, что он мне пять штук торчит?
– Умер он.
– Да ладно.
– Прикинь, неделю назад сидели с ним, и он мне такой говорит: «Чуйка у меня, умру скоро». Я ему, типа, жути на себя не гони, кумары это. Вмажься – подотпустит. А он в натуре чистый сидел. Я тогда еще подумал – плохо дело. Короче, накрыло его.
У входа в метро полуслепой Петруша пел, растягивая меха аккордеона.
Я засмотрелся на тебя,
Ты шла по палубе в молчании,
И тихо белый теплоход
От шумной пристани отчалил,
И закружил меня он вдруг,
Меня он закачал,
А за кормою уплывал
Веселый морвокзал.
Петруша закатывал невидящие глаза, являя миру свои белки. Это был его коронный ход. Люди хорошо подавали.
На Большевиков у метро Серега пересекся с Чубарем.
– Ты Босого видел? – спросил Серега.
– Он на Ваське. Там, говорят, товар зачетный. Не говно местное.
– Не доеду. Не сдюжу. Дай штуки три.
– Не могу. Ему все отдал. Пустой.
И в доказательство своей «пустоты» Чубарь пошарил по карманам.
На Коллонтай увидел со спины Рыжего. Тот переходил улицу по зебре, опираясь на костыль. Загорелся зеленый свет, и машины нетерпеливо засигналили. Серега поравнялся с Рыжим, подхватил его под левую руку, и они вдвоем доковыляли кое-как.
– Рыжий, ты че в тапках?
– Мода такая.
– В натуре?
– Не лезет ниче, кроме тапок.
– В смысле?
Рыжий приподнял штанину и показал ногу.
Серега отшатнулся.
– Некроз. Скоро отрежут.
– Убери, бля.
Рыжий послушно опустил штанину.
– Есть пара штук?
– Серый, я похож на человека, у которого есть пара штук? Пятка есть. Хошь напаснуться?
С Коллонтай Сережа дошел до проспекта Солидарности, оттуда на Товарищеский, потом на Большевиков и на тяжелых ватных ногах вернулся на Дыбенко. С каждым днем маршрут его все удлинялся и усложнялся новыми зигзагами и крюками, а сил становилось все меньше. Он уже выучил имена всех пролетарских героев, в честь которых были названы улицы этого района, и даже сроднился с ними, будто они были членами его семьи – дядьками и тетками: Шотман, Коллонтай, Дыбенко, Антонов-Овсеенко, Подвойский… Кто они были, эти черти? Герои или такие же бродяги, как и он сам? Ловцы несбыточного счастья. Фанаты вселенского «прихода».
Сережа поднялся на пятый этаж. Руки не слушались – пришлось несколько раз выдохнуть и приложить усилие, чтобы попасть в замок ключом.
Хотелось грохнуться на пороге и замереть. Не двигаться. Но не двигаться было нельзя. И Сережа, не разувшись, прошел по ковру, открыл шкаф и вытащил коробку. Она была в пакете. Удобнее будет нести. Он присел на диван, вытер пот со лба
