документации блока А? – спросил как-то Степанову.
– Прорабатываю исходную документацию, – профессионально ответила Люба.
– А поконкретней? – попытался хоть что-то уточнить.
– А конкретней… Честно говоря, даже не знаю, что делать, – прямодушно отметила она то, что было видно невооруженным глазом.
– А что Гурьев?
– Говорит, жди Афанасича. Он разработает, а мы все потом по образу и подобию.
– А как же план?
– А в плане пишем – проработка исходной документации.
– Хоть прорабатываете? – спросил я, а в ответ – тишина…
Примерно так же ответили и другие «разработчики» – Отто и Жарова. Ну и ну.
Глава 16. Командировки
Весной меня посетили коллеги из Куйбышева – Маркин и Солдатов. Оказалось, со дня нашего знакомства они уже несколько раз бывали в Москве, но ввиду занятости так и не смогли встретиться ни с Кузнецовым, ни со мной. Сейчас же они приехали с реальным планом создания универсального оборудования для испытаний пневмогидравлики ракет, который мы обсуждали еще до начала работ по программе «Буран».
– Знаешь, Толя, – сказал Маркин, – Наше КБ сейчас может заказать такое оборудование для центрального блока. А вы сможете применить его для всего «Бурана». Гена уже поработал с нашими конструкторами и привез схемы типовых модулей. Хотелось, чтобы ты посмотрел и дал свою оценку.
– Нет проблем, Саша. Посмотрю с большим интересом.
– И еще… Ближе к лету мы собираемся в Харьков. Наше КБ там заказывает арматуру. Хотим предложить им делать наши модули… Сможешь составить нам компанию?.. С Мазо я договорюсь… Заодно Харьков посмотришь. Бывал там раньше?
– Еще бы! Мой родной город.
– Вот здорово!.. А то ни Гена, ни я в Харькове еще не были, – обрадовался Маркин.
Целую неделю мы с Солдатовым правили схемы и спорили до умопомрачения. К концу недели облик оборудования «нарисовался», и мы расстались, довольные друг другом…
Ближе к майским праздникам позвонил Боря и сообщил неожиданную новость – наша «тетя Клава московская», как мы ее называли, чтобы отличать от тети Клавы Зарецкой, решила навсегда уехать из Москвы. Оказалось, выйдя на пенсию, она все лето и осень прожила в Харькове. И ей настолько понравилось, что за зиму нашла выгодный обмен.
Тетю Клаву московскую я любил с детских лет. Она ассоциировалась у меня с Москвой. Проездом в Кораблино мы всегда останавливались в ее коммунальной квартире в Оболенском переулке. Позже в той квартире остался Боря с семьей, а тете Клаве дали комнату на Фрунзенской улице. Соседей стало меньше, но квартира, как и в Оболенском, была коммунальной. А тетя всю жизнь мечтала об отдельной квартире. Похоже, что только путем обмена ей, наконец, удалось осуществить свою мечту.
А мне стало грустно. Без тети Клавы московской Москва,
