говорю. Не выбрасывать же? – Борис встряхнул мешок с сушеными грибами. Это был его летний трофей. Пахло одуряюще. Грибы проносить на ту сторону не разрешалось. Сувениры – пожалуйста. А грибы – ни-ни.
Но и выбрасывать добычу рука не поднималась.
– Неплохой бочонок. – Виктор подтолкнул канистру из-под термопатронов.
Рузгин доверху набил ее грибами. Схоронил в лежанке, накидал сверху еловых лап. Грибы найдут непременно. Заберет кто-то, кому они могут понадобиться. Этот «кто-то» может быть маром. Но и пасиком тоже – из тех, что уходят в завратный мир навсегда в надежде искоренить войну и утвердить здесь мир. Иногда Виктор завидовал их слепой вере. Сам он никогда не был фанатиком.
«Истина, может быть и существует, но не она движет нами», – приговаривал он. Про себя.
Воды взяли про запас лишь по одной фляге плюс на каждого по два «Дольфина». Три аптечки «синих» (впрочем, у «красных» были точно такие же аптечки, изготовленные фирмой «Мед′юнайтед»), пищевые таблетки, осветительные ракеты. Димаш, лежа в спальном мешке, с унылой покорностью наблюдал за сборами. Сознавал, что стал непосильный обузой, гирей, что утянет на дно. Как они доберутся? Были бы сильными – дошли. Но мортал отнял у них здоровье и волю, у каждого то и дело голова кружилась, ноги подкашивались. Димаш будет их постоянно задерживать. Два дня в запасе? Теперь это казалось насмешкой. Вышли бы вчера. Позавчера… Что толку стенать? Вчера уже миновало!
– Говорят, врата держат еще две недели в дискретном режиме, чтобы все отстающие могли пройти, – проговорил Димаш не очень уверенно. На руку ему Виктор надел две манжеты с физраствором. (Эти манжеты они нашли в рюкзаке мара, те, что были в блиндаже, давно кончились). Немного сил раненому это должно было прибавить. В зубы пару таблеток стимулятора – и вперед…
– Нет, слишком тяжело! – Рузгин вновь принялся потрошить рюкзак.
– Правда, что у людоедов глаза светятся? – спросил вдруг Димаш. – Особенно в темноте.
Ни Виктор, ни Борис не сомневались, что рано или поздно (и, скорее всего, рано) им придется тащить на носилках раненого.
Оружие они взяли только на двоих: Виктор вставил в рукоять «Гарина» батарею из бластера Рузгина, в которой оставалось три заряда – это если перевести разрядник на максимум. Бластер во многом уступал стрелковому оружие, но у него имелось важное достоинство: регулировка энергии луча. Если поставить регулятор на минимум, то выстрелом можно обжечь – и только. Чтобы убить, надо перевести регулятор за красную черту. Терминусом – границей между жизнью и смертью называют эту алую метку.
Рузгин прихватил автомат и два запасных рожка. Излишняя тяжесть, но безоружными по Дикому миру не ходят. Безоружный – это пасик, добыча, мясо. Уж лучше сразу зазимовать в деревне, покорно ожидая маров.
– Ребята, я смогу идти… – пробормотал Димаш. – Честно… я сейчас встану и пойду…
– Уж постарайся, – процедил сквозь зубы Борис.
Он злился на товарища, и понимал, что злиться глупо: пуля мара могла зацепить
