– и истерики как не бывало, – сказала Энни, когда Эми послушно глотнула предложенной смеси и, к собственному удивлению, поняла, что это довольно вкусно.
– Ну вот, а теперь рассказывай мне все, что случилось, пока я буду расправляться с нашей добычей, – велела Энни. – И ничего не утаивай.
Эми глубоко вздохнула и начала перечислять события последних дней, начиная с того, как она нашла подарочную коробочку от «Тиффани», как волновалась и радовалась по поводу кастинга, и заканчивая перепалкой с отцом Дэниела. Она то и дело умолкала, чтобы высморкаться в одну из пастельных салфеток Энни или восхищенно понаблюдать за тем, как ее подруга расправляется с куриным сатаем, овощными роллами и клецками.
– Подведем итог, – сказала Энни, промокая салфеткой накрашенные алой помадой губы. – Родители Дэниела оказались жуткими снобами – они считают, что ты недостаточно хороша, чтобы стать женой посла. А у самого Дэниела характер, как у медузы.
Эми грустно рассмеялась.
– Ты уловила суть. Все было бы хорошо, если бы я была балериной, – тихо добавила она. – Могу поспорить, Дарси Бюссель[5] не суют визиток, кивая и подмигивая с намеком на горизонтальное танго.
Энни подошла к ней и села на подлокотник кресла.
– Родителям Дэниела не нужна красивая и талантливая невестка. Им нужна Барби от Шанель, которая знает свое место. Тебе ни за что не втиснуться в их узкий, ограниченный мирок, поэтому даже не думай, что все могло бы быть иначе.
Эми молча кивнула. Она знала, что ее подруга права, что она была лишь удобной игрушкой для Дэниела на то время, пока он ждал «большого прорыва».
– Но я люблю его, – сказала Эми надтреснутым голосом.
Сидя в Птичьем Гнездышке, которое составляло разительный контраст с официозом Тауэра, и вспоминая о Дэниеле, она могла думать только о хорошем. О том, как увидела его впервые в ночном клубе Челси, – Эми даже не помнила, как там оказалась, зато помнила, как он улыбался ей на танцевальной площадке и как принес бокал шампанского, которое оказалось холодным и вкусным, хотя и не таким вкусным в бокале, как потом на его губах, когда Дэниел поцеловал ее два часа спустя. Если говорить коротко и просто, жизнь была куда более веселой и волшебной, когда в ней присутствовал Дэниел Лайонс. Без него Эми была танцовщицей, едва сводящей концы с концами в крошечной квартирке, в трех тысячах миль от дома. Ей некуда было пойти, и все ее мечты казались блеклыми. С Дэниелом она попадала в мир пятизвездочных отелей во время коротких поездок в Париж, Рим, Прагу, где он всегда говорил на местном языке и знал наперечет лучшие гостиницы и самые классные бары. Дэниел умел ее развеселить. И у него был чудесный акцент, как у Хью Гранта. И голубые глаза, почти как у Пола Ньюмана. И он был хорош, очень хорош в постели…
«Слишком хорош», – поймала себя Эми на мысли, которая не раз приходила ей в голову.
Дэниел Лайонс был суперзвездой
Американская балерина.
