привезти ее сюда. Когда женщина решает отдаться мужчине, то она непременно хочет познать его истоки. Отдаться это не единичное физическое действие, это процесс, прорастание в то, что становится самым родным. Женщине оно необходимо: знать, каким был его день до теперь уже их дня. Это для мужчины постыдно, обнимая женщину, заглядывать туда, где живут события и люди, раньше бывшие для нее настоящими.
Она хотела понять меня вчерашнего, когда мы еще только шли друг к другу. Понять для нее было тем, чего нельзя спрашивать, но можно узнать, увидев или притронувшись. Находясь в сегодняшнем дне, она не вычеркивала все тягостное изо дня вчерашнего. В этом тягостном зачастую скрыт ответ.
Я еду спокойно, без спешки, смотрю только вперед, не желая замечать ничего вокруг. Голова переполнена воспоминаниями двухгодичной давности. Как ее не стало. Как потом не стало той женщины с ребенком. Здесь, вдалеке от эпицентров этих происшествий, все кажется еще более несправедливым. Даже быть лицом к лицу со случившимся не так болезненно, как попытаться убежать от него.
По мере того как я приближаюсь к мегаполису, я снова возвращаюсь к мысли, что проще не любить, не хотеть, не знать – не быть самим собой, быть кем-то другим. Пусть унижают другого, пусть бьют и жгут заживо его, но не тебя, ибо тебя просто нет. Есть некто другой, склеенный из боли утраченного и попыток жить заново. Опустошенный и чего-то ждущий.
– Клюква, скажи, ждать-то стоит?
– Стоит. Главное, в процессе ожидания не утрачивать чувства меры. Чем дольше ты ждешь, тем больше вероятность, что ты ждешь не там.
– И нет этому никакого оправдания?
– Почему же, Африка, есть! Иногда просто нужно больше времени. Нужно твердо знать, чего ты хочешь, и не отказываться от действий. Но если изменишь себе, откажешься от ожидания, то упустишь самое главное, самое нужное. А без него ни ждать не стоит, ни жить вообще.
12
Не жалуюсь на одиночество. Зачем, если его во мне с избытком? Мы никогда не думаем о том, чего много в настоящем. Нас вечно тянет в противоположные стороны: иногда вперед, чаще – назад. Пора бы научиться не плакать по прошедшим снам, тем более что они в чем-то были кошмарами. Вот как оно есть, так и есть. Как все идет, так и идет. Не слепой фатализм. Скорее, попытка сжиться со своими состояниями. Удручающими зачастую.
Я давно не вижу ничего плохого в собственном одиночестве. Люди сильно преувеличивают значение отношений двух людей. Да, это важно, но не так важно, чтобы растворяться в терзаниях, как шипучка в стакане воды. Все гораздо проще. Есть – значит, хорошо, нет – значит, будет. А если не будет, значит, так оно должно было быть. Или не так уж сильно хотелось. По временам полезно отдаваться потоку. Цепляясь за что-то, мы пропускаем более важное.
Конечно, в моем одиночестве нет вселенских масштабов. Все гораздо меньше, но от этого не менее болезненно. Мое одиночество мужское. Внутреннее. Без озвучивания
