она себя. Так часто бывало, когда ум не сразу находил нужное решение. – Балам Ахау руководит поведением юных охотников! Освещая факелом изображения отдельных зверей и птиц, шаман дает группе сигнал имитировать повадки того или иного вида!»
Теперь, когда важный ключ к пониманию происходящего найден, можно было отключить пытливый ум и воспринимать ритуал не как загадку, которую необходимо решить, а как захватывающее представление, которым можно просто наслаждаться. Лора смотрела то на Балама Ахау, в танце переходящего с факелом от одного изображения к другому, то на юношей, подражающих разным зверям. Ее поразило то, как похоже они это делают.
Завораживающий ритм барабанов и трещоток, мерцающие в темноте языки пламени, буйство неистового танца, гвалт звериных и птичьих голосов – все это стало оказывать глубокое воздействие на сознание девушки. Она чувствовала, что впадает в транс, временами ей даже чудилось, что она – то животное, которому подражают охотники. Казалось, время ускорило свой бег. Когда Лора посмотрела на светящийся циферблат наручных часов, то не поверила своим глазам: прошло уже пять часов с тех пор, как Балам Ахау тайком провел ее в пещеру. Ей не верилось, что уже так поздно: она-то думала, что прошло не больше часа!
Внезапно грохот барабанов и трещоток стал еще сильнее, а темп возрос до такой степени, что пещера наполнилась неистовыми звуками поистине терзающей силы.
Лора посмотрела на Балама Ахау – теперь он указывал на изображение ягуара, поднеся факел так близко к стене, что пламя почти обжигало зверю нос. Обнаженные торсы юношей в диком ритме раскачивались из стороны в сторону. Их движения поразительно походили на грациозные движения кошки. Скрючив пальцы, словно когти, они размахивали руками в воздухе, на лицах, искаженных дикими гримасами, сверкали оскаленные зубы. Пещеру наполнил громовой рев хищной кошки.
В это время факел Балама Ахау осветил в стене пещеры дыру, ведущую в лаз шириной немногим больше полуметра, а высотой и того меньше. Закончив танец ягуара, юноши один за другим исчезали в отверстии, с усилием протискиваясь через узкий проход. Казалось, это будет продолжаться вечно. Как потом оказалось, лаз был около двадцати метров длиной и местами настолько узкий, что руки не помещались – ни к животу не прижать, ни к бокам. Приходилось вытягивать их вперед и медленно ползти, извиваясь червем, только за счет сокращений мышц груди, живота и бедер.
Двигаться нужно было равномерно и непрерывно. Остановка грозила бедой, особенно для тех, кто потолще, потому что жар тела мог высушить тонкий слой глины, покрывающий лаз, и тогда бедняга прилип бы к земле и безнадежно застрял, оказавшись в ловушке в толще горы. Эта часть ритуала вырабатывала умение сотрудничать и работать в команде: бывали случаи, когда приходилось помогать друг другу – тащить за собой задних или толкать передних. Беда одного могла обернуться гибелью для всех. Преодолев опасный путь, будущие охотники выходили на дневной свет и видели перед собой восходящее
