и голубикой и заварить чашку кофе!
И позволила себе еще понежится в батистовом постельном белье, рассматривая в огромное панорамное окно падающий снег. И удивляясь тому, как мне удалось так выспаться, выключившись тут же, как только я проводила мужа на работу, когда было еще совсем темно.
Господи, как же хорошо наслаждаться жизнью, только подумала я, как у меня настойчиво начал звонить домофон. И мне пришлось все-таки поднять себя и заставить открыть дверь.
Это беспардонная Владимировна, спускаясь по лестнице, подумала я, и не ошиблась. Только она имеет наглость приходить ко мне в гости без предупреждения.
Моя приятельница не вошла, а ввалилась в уютную гостиную, оставляя после себя комки тут же тающего грязного снега.
– Ой. Ты представляешь, какое чп с нами произошло, – начинает она, не здороваясь, а снимая на ходу свою мокрую от снега норковую шубу и павлопосадский платок.
– Прорвало трубу? – Пытаюсь угадать я. – Или опять соседи жалобу написали?
– Это было бы еще полбеды! – Кричит Владимировна, снимая свои красные ботфорты, от которых тут же отваливаются пара декоративных камней.
Я подбираю декор, закатившийся под комод и протягиваю его бывшей коллеге:
– Ну вот, такую красоту испортили, обувшись не по погоде!
– Вот блин. – Сетует Владимировна, пытаясь прикрепить камни самостоятельно к сапогам. – Я же из больницы еду. От Юры.
– Господи. Что опять у вас случилось? – Недоумеваю я.
– Помнишь, этот гвоздь, за который ты зацепилась колготками? – Спрашивает она, проходя на кухню к холодильнику и вытаскивая оттуда лосось для бутербродов и муксун.
– Еще бы! – Сокрушаюсь я. – Я ведь и ногу поранила, между прочим!
– Юра тоже, только он сел на торчащий гвоздь! – Добавляет Владимировна, вытаскивая из корзинки батон и сооружая бутерброды.
– Кошмар, конечно! – Ужасаюсь я. – Вот вам и романтика в темноте!
– Столько воплей было, не представляешь! – Вздыхает приятельница, жуя рыбу без бутербродов.
– Могу себе представить! – Восклицаю я.
– Это мы так неудачно собирались пошалить на кухне. – Добавляет подробности в рассказ Владимировна. – Перекиси я не нашла, и мы решили подождать до утра. А боль у него адская и кровь хлещет, как из ведра! Ни встать, как говорится, не лечь.
– А утром сепсис! Да почему вы сразу не отправились в травматологию? – Недоумеваю я.
–Ты права. Надо было. Юра, бедняга, промучился до утра. И меня клял за мою безалаберность. И с женой сравнивал, мол, та чистюля, а я – засранка. -Повествует Владимировна, продолжая вытаскивать из холодильника все, что там имеется.
– Да прекратите вы жрать! – Рявкаю на нее я. – Давайте позавтракаем. Я сварю кашу.
– Я такое не ем! – Упирается моя бывшая коллега, принимаясь открывать консервы с белой фасолью и маринованными грибами.
– Чем дело то кончилось? –
