style="font-size:15px;"> Ее свита насчитывала не менее тысячи человек. Облаченная в королевский пурпур, Елизавета подъезжала к угрюмым стенам Тауэра. Какая ирония судьбы. Тауэр вновь становился местом ее обитания; на сей раз потому, что Уайтхолл еще не был надлежащим образом подготовлен. Впереди ехали лорд-мэр, командир ордена Подвязки и герцог Пемброк. Последний держал высоко поднятый государственный меч. Сердце Елизаветы больше грело то, что позади ехал щеголевато одетый Роберт Дадли на потрясающем вороном жеребце. Двигались медленно. Елизавета то и дело останавливалась, чтобы улыбнуться и приветливо помахать рукой, переброситься шуткой, выслушать чью-то горестную историю или принять скромный, но с любовью преподнесенный подарок. Все это работало на нее. Вскоре королеву уже громко восхваляли за умение сострадать простым людям, за чувство локтя и заботу.
«Пусть иноземные правители угрожают мне, – думала ликующая Елизавета. – У меня есть любовь народа, а это дороже тысячи армий».
У ворот Тауэра она спешилась, взяла поводья своей лошади и не без внутреннего трепета вступила в пределы крепости, где провела три ужасных месяца, когда каждый день мог стать ее последним днем. И было это не так уж давно – неполных пять лет назад. Елизавета заставила себя улыбаться и не думать о прошлом. Здесь она обратилась к собравшимся с краткой речью:
– Мои любезные подданные! Я не впервые оказываюсь под сводами Тауэра. В прошлый раз я находилась здесь в качестве узницы, несправедливо обвиненной в государственной измене. Меня могли казнить, и я об этом знала. Сейчас же я от всего сердца благодарю Всемогущего Бога, уберегшего меня от плахи и позволившего дожить до этого прекрасного дня!
Елизавета ни словом не упомянула о своей матери, чья кровь пролилась здесь двадцать два года назад. Но Анна Болейн заполняла все ее мысли. В тот же день, немного остыв после встречи и нескончаемых приветствий, Елизавета захотела навестить покои королевы. Комнаты, которые занимала Анна перед коронацией и в которых спустя три коротких года ожидала казни. Там же и сама Елизавета провела страшные недели, каждый день ожидая встречи с эшафотом. Ее могли бы содержать в других помещениях, но Мария вознамерилась усугубить страдания младшей сестры. В этом Елизавета не сомневалась. Когда она попросила разрешить ей прогулки, удивило, с какой готовностью согласилось тюремное начальство. Пожалуйста, гуляй, но вдоль стены, глядящей в сторону эшафота. Эшафот находился напротив здания крепостного хранилища королевских драгоценностей и предназначался для леди Джейн Грей. Его поставили на том самом месте, где казнили Анну Болейн. Елизавета вспомнила свои ежедневные горячие молитвы о том, чтобы эшафот разобрали.
Естественно, к ее приезду здесь все вымыли и выскребли, поставили богатую мебель и повесили роскошные портьеры, но вымыть и отскрести память о страданиях оказалось невозможно. Елизавета без сожаления закрыла дверь покоев, радуясь, что ей отвели комнаты в старых
