истекая кровью…
Я усмехнулся, вспомнив это. Феня насторожилась, замерев в ванной на коврике.
– Я просто вспомнил, как ты испугалась критических дней, – сосредоточенно объяснил я, понимая, что легко не будет не только ей.
– Да уж, – натянуто улыбнулась она.
И подняла руки вверх, чтобы я смог стянуть с нее толстовку. С этим проблем не возникло – Фенька выскочила из нее легко, и я сжал зубы, скользнув взглядом по россыпи мелких и не очень ссадин. Чудо, что она жива вообще. На плече – повязка. И почему-то ее вид придал твердость рукам. Я уже не колеблясь стянул с нее штаны, оставляя ее в одном хлопковом белье, и только тут подумал, что лучше бы набрать ванную, ведь стоя мыть будет не удобно…
– Наверное, надо воду набрать, – хрипло заметил я.
– Да, наверное, – закивала она нервно.
– Не холодно? Может, чаю? – Я повернулся к ванной и включил воду, чувствуя себя идиотом. – Фень, одеть тебя снова?
Она прыснула, и я растерянно усмехнулся.
– Ну, нам нужна была эта тренировка, – смущенно провел я по волосам.
Через несколько минут Фенька сидела на бортике ванной в полотенце, а я набирал в ложку чай, дул, остужая, и подносил к ее губам.
Тут у меня тоже было пусто – ванная и раковина с сиротливой полочкой для зубной щетки. И стиральная машинка вместо тумбочки.
– Надо будет шкафчик какой-то выбрать, да?
– Корзинку для белья, – кивнула Феня, промокнув губы бинтом. – Зеркало. Стаканчики для щетки, подставка под мыло…
– А ты соображаешь в нормальной жизни больше меня, – улыбнулся я.
– Я мечтала о своей квартире ночами… там, – мечтательно кивнула Феня. – Представляла, что у меня и где будет стоять.
Я усмехнулся. Фенек, в отличие от меня, жила на съемных квартирах. Ей претило постоянство. А тут вдруг – мечты о своем жилье.
– И что еще должно быть в ванной твоей мечты?
– Резиновые уточки, розовый коврик и непромокаемая музыкальная колонка.
Я хмыкнул, улыбнувшись шире:
– Надо же.
Мы определенно делали успехи. Она – в одном полотенце в моей ванной, но мы все еще можем смеяться друг с другом. И это разгоняло мглу последних часов. Моих. Глубину ее собственной тьмы было сложно представить, но теплая ванная должна пойти ей на пользу.
– Сволочь, ты искупаешь меня в белье? – вдруг спросила Феня.
– Хорошо, – с готовностью кивнул я, поднялся и отставил чашку.
Только белье ее намокло и открыло все, что скрывало в сухом состоянии. Вода дошла ей до груди, и с ее губ сорвался блаженный стон. Наверное, в горячей ванной она давно не сидела.
– Может, мне выйти, а ты погреешься? – предложил я неуверенно.
– Нет, давай сделаем это, а то я не решусь тебя уже позвать назад. – Феня уложила руки вдоль бортиков, а я взялся за мочалку.
Ничего
