движение, и почти в упор на него глянули горящие желтым огнем жуткие глаза, не мигая и гипнотизируя. От ужаса дед Вася всхрюкнул, широко осенил себя крестом зажатой в кулаке литровкой, рявкнул «Изыди» и от чистого сердца саданул валенком по мохнатой морде. И еще добавил другой ногой, кажется, в живот. Чудище обиженно заблеяло, отскочило, и только тут до деда Васи дошло, что «сатана» ни кто иной, как его собственный строптивый козел Мишка. Правда, непонятно как он умудрился выбраться из закрытого сарая, но это неважно. Главное, что не черт рогатый. В сердцах обняв животину, Вася обслюнявил воняющую квашеной капустой козью морду, и на радостях хватил из горлышка добрую порцию согревающего. И потом долго и задушевно с Мишкой беседовал как с родным существом, изливая усердно жующему козлу наболевшее за долгую семейную жизнь…
Тиша с Мишей пошли в сарай бабы Кати огородами, и баб Катю опередили порядком. Хотя по пути по паре раз присасывались к горлышку, чтоб легче было идти. Заглянули в сарай, козла не обнаружили, и, переглянувшись, недоуменно пожали плечами. Баба Катя еще не подошла, Василия в доме не было явно, так как света не было ни в одном окне, и братцы устроились на крыльце, заботливо вытирая грязными пальцами граненые стаканы. После второй Миша почувствовал жгучее желание облегчиться по маленькому, и трусцой побежал за сарай. Но вернулся быстрее, чем положено, и с испугом окликнул братца:
– Слышь, Тиша. Там воет кто-то. Может, волки? Да страшно так.
Тиша, не столь впечатлительный, лениво отмахнулся:
– Какие, на хрен, в пригороде волки? Садись, давай. Щас баб Катя подойдет, весь кайф поломает.
Однако Миша упорствовал:
– Да говорю тебе – воет! Пойди, послушай.
Ругнувшись, Тиша зашкандыбал следом за братом, хотя вскоре тот оказался в арьергарде, испуганно выглядывая из-за широкой братовой спины.
В огороде действительно послышался, то ли вой, то ли ругань, чего прежде не было. Прислушавшись, Тиша махнул рукой на темнеющий за сараем погреб:
– Оттуда, кажись…
И попер как бульдозер, чуть не волоча за собой Мишу. Добравшись, окликнул:
– Эй, ты кто? Ты что?
Из темного погреба донесся радостный голос деда Василия:
– Кого бог послал? Тиша, ты что ль? Выручай, родной! Выбраться не могу. Ступени, мать яти, все как одна поломались! Сколь разов за лето починить хотел, да все руки не доходили! А тут, видать, морозцем прихватило, и все зараз полопались!
Миша, поглядев на брата, покрутил пальцем у виска. Тиша был красноречивее, и откровенно спросил:
– А ты как, дед, умудрился все разом то? Ну ладно б одну-две…
Василий вдаваться в подробности не стал, и снова взмолился:
– Да вынайте меня скорее, вахлаки! У меня от холода аж кишки смерзлись!
