был парнем нынешний майор, со стопроцентной славой будущего уголовника. Однако, поди ж ты, вместо этого стал начальником милицейским. Сам удивляется. Дежурный лейтенантик вякнул было:
– Товарищ майор, я сказал, что заняты вы, а она…
Однако майор зыркнул на него так, что лейтенант стушевался, и притих, как мышь под веником. Майор, поняв, что теперь не скажешь, что отсутствуешь на рабочем месте, покорно вздохнул:
– Ну что случилось, Катериванна? Новый год вот-вот. Что такого неотложного?
Баба Катя, помявшись, выдала:
– Муж мой пропал.
– Василий Кузьмич? Как пропал? Куда пропал?
– Так пропал! Видать, убили моего сердешного. Принимай меры, раз ты милиция.
Торопов, озадаченно сдвинув на затылок шапку, принюхался, но спиртным от бабы Кати не пахло. Глаза тоже вполне нормальные. Но согласиться, что бывший физрук-трудовик-сторож убит какими-то злодеями, майор не мог принципиально. Во-первых, кому он на фиг нужен, кроме бабы Кати. Во-вторых, зная характер бывшего завуча, майор вполне резонно предположил, что допекла старика, и он элементарно дал деру к одной из своих бывших кумушек, что тоже было секретом только для бабы Кати. Уж пацаны то в школе знали почти обо всех похождениях Василия. Не одну молоденькую училку соблазнил, да и впоследствии не оставлял без внимания и ласки. Однако, зная железный характер бывшего завуча, обречено признал, что Новый год придется встречать в обществе дорогой и любимой Катериванны. Доводы о том, что в течении трех суток по закону милиция пропавшего искать не обязана, на старуху явно не подействуют. Тут одним приемом заявления не отделаешься. Еще раз вздохнув, Торопов с грустью вспомнил киснувшую на столе бутылочку, и официальным тоном предложил:
– Излагайте, Катериванна. Будем принимать меры. Да вы садитесь, в ногах правды нет.
Баба Катя опустилась на скамью, зачем-то сердито пристукнув клюшкой, и начала излагать:
– Решила я сегодня Мишку зарезать…
Майор, слегка офигев от такого признания, предостерег:
– Катериванна, должен вас предупредить, что, согласно статье пятьдесят первой Конституции РФ, вы не обязаны давать показания против себя.
Баба Катя, уловив подвох в словах, когда-то несносного Олежки, огрызнулась:
– Не перебивай, я и сама собьюсь. Какие, на хрен, показания? Козла я решила зарезать!
– А-а-а… Ну, козел это другое дело. За козлов, в любом виде, уголовный кодекс не карает.
– Решила, значит, Мишку… козла то есть… зарезать. И сподобила на это дело Василия Кузьмича. Пошел он сердешный, куда ж деваться. Пошел, да и пропал. Час прождала – нет. Решила, что сбежал, чтоб кровью не мараться. Пошла я к Тише с Мишей… Знаешь братцев?
Майор, сморщившись как от дурных воспоминаний, рубанул себя по горлу, и выдал:
– Еще бы!
