услышала, как ты кряхтишь – вот-вот заплачешь.
– Все хорошо, мама здесь. – Я прижала тебя к груди, чтобы успокоить.
Краем глаза я увидела, как Рокси шепчет что-то брату, а он слушает и смотрит на меня не отрываясь. Я решила не обращать на тебя внимания и проверила твой подгузник – полон доверху! Тогда я помыла тебя и стала переодевать, и тут Джексон подошел ко мне.
– Слушай, если хочешь влепить мне по роже грязным памперсом, валяй, имеешь право, – сказал он.
– С какой радости? – Я засмеялась.
– Рокси мне рассказала, кто ты, – признался Джексон. – Я тебя не узнал. Не сообразил, что ты из наших.
Моя улыбка мгновенно погасла.
Наши и чужие. Мы и они. Одно и то же. Вечно одно и то же.
Джексон посмотрел на мою дочку и опешил – как и все, когда видят ее впервые. Для Креста она слишком светлая, а для Нуля слишком темная.
– Как ее зовут?
– Калли-Роуз.
– Красивое имя. Ей идет, – сказал он.
Я только улыбнулась:
– Она дитя радуги, как в песне.
– Что ты имеешь в виду? – Джексон нагнулся посмотреть поближе.
– То, что она раскрашивает жизнь во все цвета радуги, а не то, какого цвета она сама.
– А, понятно.
– А где ты играешь? – Я кивнула на гитару.
– Ты про нее? – Джексон подтянул гитару так, что она легла ему под руку. – Всегда и везде. Где придется.
Я посмотрела вдоль прохода и сказала:
– Может, сыграешь, чтобы нас повеселить?
Я просто шутила, но Джексон тут же ухватился за идею:
– Только, чур, ты споешь!
– А если мне медведь на ухо наступил? – спросила я.
– Даже лучше! – Джексон ухмыльнулся.
Рокси замотала головой:
– Сеффи, прошу тебя, не подначивай его, он же и правда сыграет!
Я посмотрела на Джексона, который весь сиял, и решила, что Рокси права. Джексон явно из тех, кто сто процентов времени мчится вперед на всех парах.
– Ну что, струсила, да?
– Что споем? – спросила я, уложив уже задремавшую Калли обратно в кроватку. Наверное, она не проголодалась, просто ей было неудобно.
– Вы спятили. – Рокси была в ужасе.
– Что споем? – снова спросила я, ерзая от нетерпения.
– Предлагай, – сказал Джексон.
– «Дитя радуги»? В честь всех новорожденных в палате.
– Погнали, – сказал Джексон и забренчал по струнам. И запел, с вызовом глядя на меня.
Твое объятье зыбко,
В твоих глазах – улыбка,
И – нет, ты не ошибка, дитя радуги.
Ты – ласковая осень,
Где сердце солнца просит,
С тобой явилось счастье, дитя радуги.
Я глубоко вздохнула и после первых двух
