странно моргает, пытаясь что-то сказать в свое оправдание, и осекается. Новость о гастролях его заметно оживляет.
– Вот что она со мной сделала! – Фил отдирает один из пластырей на подбородке, демонстрируя раны. Его лицо выглядит так, словно он поцеловал кактус или нырнул в ящик с гвоздями.
– Ты не думаешь, что это справедливо? – интересуюсь я, а сам вспоминаю Ульяну. Думаю о том, что она вряд ли бы стала меня так царапать. У нее совсем другой характер.
Фил удивленно смотрит на меня.
– По-твоему, я сам не понимаю?
Копна его рыжих волос – и та потускнела и теперь кажется не такой огненно-яркой. Сам он весь какой-то потертый, красноглазый, заросший щетиной.
– Она до сих пор не отвечает на мои звонки, – грустно говорит он и отхлебывает пиво из банки.
Когда мы с Артемом не смогли до него дозвониться, то заявились без предупреждения. Но Фил, похоже, рад нас видеть.
– Кто же оставляет компромат в телефоне?
Артем – мастер конспирации и знает, о чем говорит. Он неоднократно проявлял чудеса изобретательности. Например, специально ставил в плеер записи с наших концертов, подносил трубку к динамикам и орал подружке: «Дорогая у нас саундчек, здесь плохо слышно! Я потом перезвоню!» И уже через минуту его голова утопала между ног у какой-нибудь девицы.
Фил недоверчиво косится на него и сообщает, что у него просто натура такая. Он не может пройти мимо новой юбки, но при этом очень любит свою подружку. И сделает все, чтобы ее вернуть.
– И что, например? – интересуется Артем.
Но Фил уже не слышит. Он выходит из комнаты и возвращается с бас-гитарой, провод от которой тянется через всю комнату. Пытается сыграть бас из «Schism» Tool. Задевает грифом банку пива, стоящую на столе. Пена с шипением разбрызгивается по полу. Усилитель в глубине комнаты хрипит.
– Знаешь что, – говорит Артем, – я в туре предпочту жить с кем-то другим в номере.
Я смеюсь, но он серьезно говорит, что это главное преимущество артиста, «подписанного на лейбл». Требовать и получать то, что ты хочешь.
Фил даже не думает поднимать упавшую банку. Он насмешливо смотрит на Артема и шутит, что с радостью будет жить хоть в гримерке.
Какое-то время мы пререкаемся, пока пьяный Фил не засыпает прямо в кресле в обнимку с бас-гитарой.
Но наши упреки, похоже, срабатывают. На следующей репетиции Фил обдает запахом перегара наши лица и спрашивает:
– Ну что, гады, соскучились?
Мы гоняем по кругу одни и те же ритмические фрагменты. Части чего-то целого, дробленного на тысячи кусочков. Энди в своей экспрессивной манере всегда забегает вперед, а Тощий, будучи от природы флегматичным интровертом, смазывает сильные доли.
Быть флегматичным интровертом в понимании Ники – большая трагедия.
– Интроверты до бесконечности пытаются что-то исправить в себе, –
