Нику в кафель душевной кабины. Взбиваю пену под холодными струями душа. Она вскрикивает и, чтобы не упасть, хватается за кран – вода с усиленной мощью обрушивается мне на макушку.
Когда мы, обессиленные, оседаем на холодный пол душевой, она обнимает меня своими тонкими руками, скользит губами по моей коже.
– Мне ни с кем не было так хорошо, – довольная, мурлычет она.
В этот момент у меня возникает, может быть, мнимое, но очень приятное чувство гармонии. Какое-то спокойствие, которого не было раньше. Когда я возвращаюсь в гримерку, обмотанный полотенцем, пьяный Фил пытается пролезть в душевую: «Моя очередь!»
Я говорю:
– Офигел! Хочешь получить?
Ника торопливо одевается, и вязаная кофта оказывается шиворот-навыворот.
16
Организаторы концертов всегда экономят на мелочах, сколько ни подсовывай им райдер. Но главное, чтобы они не забыли о встрече на вокзале.
Мы едем в Нижний Новгород и всю ночь обсуждаем любимые диски. Например, спорим, кто внес больший вклад в проект UNKLE – Джеймс Лавелль или Диджей Шадоу. Тощий уверен, что без Шадоу проект стал увядать. А соседи по вагону шикают – наши крики мешают им спать. Какой-то парень из соседнего купе пытается с нами «поговорить». Но наглая расцарапанная рожа Фила действует на него отрезвляюще.
– А вы слышали последний альбом Sigur Rós? – Артем свешивается с верхней полки и протягивает мне пластиковый стаканчик с коньяком. – Вот такую атмосферу я представляю на нашем новом альбоме.
Мы, чокаясь, выпиваем.
Так обычно и бывает.
Курица-гриль и жирные руки.
Скомканные салфетки и обсуждение альбомов.
Мы едем и еще не знаем, что московское шоу было единственным прилично организованным выступлением за весь тур. Максу в родном городе было проще все контролировать, но чем дальше мы от центра, тем меньше остается надежд на то, что все пройдет гладко.
Перед Змеевым стоит чай в подстаканнике. Поезд разогнался, и ложечка раздражающе звенит.
– Макс, нам нужно с тобой поговорить, – говорю я, заглядывая в его купе.
– Да? – Он отрывается от ноутбука и поднимает холодные глаза.
– Ты заплатил за концерт вдвое меньше, чем год назад.
Змеев озадаченно оттопыривает нижнюю губу.
– Заплатил меньше, потому что было меньше людей, – говорит он и кидает кубик сахара в чай. – Вы не учли еще десяток приглашенных журналистов и проценты по контракту «Мажор Рекордс».
Он сжимает зубы так, что выступают желваки, и помешивает чай нарочито медленно и с раздражающим звоном.
Мы какое-то время препираемся, пока разговор не заходит в тупик. Сколько ни спорь с Максом, тот всегда окажется прав, а ты в дураках, и еще потом будешь извиняться.
Когда я рассказываю об этом группе, Фил раздраженно комментирует:
– Вот
