Звериную. Стали драконами, в прямом смысле этого слова.
Эксперимент унёс жизнь Волстена, искалечил наши жизни. Но, чтобы судьба с нами не делала, мы умеем выживать. Этому нас учили в военной академии. Этому нас учил сам Волстен.
Минуту спустя, погипнотизировав меня упрямым взглядом и, не добившись никакой реакции, он хмыкнул и поинтересовался:
– Что выпьешь, Рен? Чай? Кофе? Что покрепче?
– Чай, – ответил я.
Волстен кивнул и щёлкнул пальцами. На столике рядом с креслом, где я сидел, появился серебряный поднос с чайничком, молочником, сахарницей и пустой чашкой. Помимо этого была на подносе стояла ваза с хрустящим печеньем и розетка с вареньем. Малиновым.
– Спасибо за варенье, – улыбнулся благодарно.
– Эх, когда смотрю, как вы смакуете десерты, пьёте чай, кофе, виски, или шампанское, на меня такая дикая тоска находит, что я выть начинаю.
– Зато у тебя вечная жизнь, Волстен.
– Э-э-эх, только ради ведомств и живу, Рен. Вы ведь все для меня как дети.
Пока призрак продолжал предаваться воспоминаниям и сетовать на новые поколения, я наполнил чашку чаем. Добавил сливок и с удовольствием сделал глоток.
Теперь нужно выбрать печенье.
Я осмотрел хрустящие кругляши и придирчиво перебрал несколько штук в поисках самой аппетитной. Первое печенье должно быть самым идеальным. Именно первое задаст тон всему чаепитию в целом.
– Даррен! Ты опять ковыряешься в печеньях? – проворчал Волстен и завис над столиком, грозно сложив руки на груди. – Они все одно к одному и совершенно одинаковые. Повар делает печенье по утверждённому стандарту.
Я покачал головой, не соглашаясь с ним.
Наконец, нашёл идеальный вариант. Показываю Волстену печенье и усмехаюсь.
– Видишь? Это печенье идеальное.
– Из всех семерых ты самый ненормальный, Рен, – рассмеялся Волстен.
– Благодарю за комплимент, – хмыкнул в ответ.
Обмакнул печенье в моё любимое малиновое варенье и отправил его целиком в рот.
Прикрыл глаза и захрустел десертом.
Хрустящая карамельно-ванильная и чуть шершавая текстура печенья в сочетании с летним вкусом варенья подарила мне минуты истинного блаженства.
Гастрономическое чудо случилось.
– Кхм… – закряхтел рядом Волстен. – Ненавижу тебя в такие моменты, Рен. С твоей стороны весьма жестоко показывать своё наслаждение в присутствие того, кто не может больше вкушать примитивных радостей жизни.
– Тебе при жизни всё равно запретили есть сладкое и пить алкоголь, – напомнил другу, чем вызвал его ехидный смех.
– В твоих жилах ещё течёт кровь, Рен. Но придёт и твоё время, вот и вспомнишь слова старика, вот и вспомнишь, – смеясь, произнёс Волстен. – Старость никого не минует.
– До неё ещё дожить надо, – хмыкнул и отправил в рот следующее печенье, предварительно щедро извазюкав его в варенье. Пальцы тоже испачкал,
