момента всех пленных стали регулярно кормить. Лаций понял, что их готовят к продаже. Они ежедневно носили воду лошадям парфян, которые располагались на холме. Оттуда уже были видны высокие стены города – большого и красивого. Там находилась Селевкия, но римляне город не видели, потому что их держали за холмом в низине. Здесь река делала небольшой поворот, образуя небольшую песчаную косу. Вскоре у берега сделали небольшие деревянные мостики, с которых было бы удобно набирать воду и стирать одежду. Этой же ночью парфяне отобрали около ста пленных и отвели их в лагерь. Там уже были готовы небольшие крытые носилки, которые их по очереди заставили сносить вниз. Обычно их носили по четыре или восемь человек. В каждых носилках сидела наложница из гарема Сурены. Другие рабыни и служанки шли рядом. После того, как пленные спускали носилки вниз, их сразу же отправляли на другую сторону холма, где они сидели и ждали, пока их снова позовут, чтобы относить их обратно. Ждать приходилось долго, так что многие успевали даже заснуть.
В загоне римляне расположились, кто как мог. До воды было шагов двадцать-тридцать, но вечером там никто не оставался – оттуда тянуло холодом и сыростью. Спать возле реки было невозможно. Лаций подолгу держал руки в воде. Он упорно надеялся размочить верёвки и снять их хотя бы на ночь, чтобы не разрезать ножом. Место купания наложниц находилось за поворотом, как раз за холмом, где расположились парфяне. Оттуда слышались весёлые голоса женщин, купающихся под ночным небом. Варгонт сидел рядом и недовольно бурчал, проклиная тяжёлые носилки любимой наложницы Сурены. Он готов был принести жертву Нептуну и Вулкану, лишь бы те приковали к её ногам железную цепь и утащили под воду. Лаций пошутил и сказал, что можно подбросить ей дохлого скорпиона, и у Варгонта сразу же загорелись глаза.
На следующий день он перевернул вдоль берега десятки камней, пока, наконец, не нашёл одного живого. Но взять его с собой в лагерь парфян не получилось. Упрямец хотел подкинуть ей обязательно живого скорпиона, а не мёртвого. Полночи прошло в раздумьях, как донести его до носилок. Лаций долго спорил с ним, но Варгонт не сдавался, пока сам не понял, что у него ничего не получится. Подойдя к нему, друг посмотрел на его руки в воде и сел рядом.
– Ладно, я согласен. Давай задавим его, – со вздохом недовольства согласился Варгонт.
– Нет уж, дави сам, – Лацию не хотелось возиться со скорпионом. – У меня нет сандалий. Я голыми руками в яму не полезу.
– Тогда давай утопим! Сделаем канавку и зальём водой, – Варгонт уже начал рыть песок, но остановился, заметив выражение его лица. – Ты что? – спросил он.
– А как ты его туда подбросишь? – с хитрой усмешкой спросил Лаций.
– Когда принесём эту Фурию в носилках к реке, брошу за занавеску, – решительно заявил Варгонт.
– Не получится. Она заорёт, и тебя сразу убьют.
– Не убьют, – набычившись, мотнул головой
