style="font-size:15px;"> – Нет, я не думал.
– Ну, вот видишь, пиши признанку, и дело с концом. Ведь ты не только с ней пил, ты ее еще и изнасиловал.
– Нет, начальник. Все по доброй воле было. Я вообще бы ее не стал, вот когда у нас от литра еще стакан целый оставался, она сказала: «Сначала любовь, а потом еще выпьешь». Пришлось мне на нее забраться, да, видно, перестарался я.
– Как это?
– Я не душил ее. Она сама померла, когда я ее это, в общем, типа обслуживал, только захрипела и все. Я думал, что это от страсти, прислушался, а она не дышит. Я, конечно, сделал ноги.
– Вот какой ты непонятливый. Признайся лучше, облегчи душу.
– Нет, я не буду. Я так и знал, что на меня убийство повесите.
– А на кого мне прикажешь его вешать, если ты в дом зашел с живой женщиной, а ушел от мертвой, да еще и уши с собой прихватил.
– Какие уши? – У Фирсова непроизвольно исказилось лицо, которое выражало крайнее изумление.
– Обыкновенные. Чем ты их отрезал?
Задержанный вдруг закатил глаза и брякнулся навзничь с табуретки. Он начал биться в конвульсиях, и изо рта у него пошла пена.
– Ёшь твою вошь, – пробормотал участковый, – кажись, эпилептик.
Он бегом выскочил в дежурную часть:
– «Скорую» срочно! – Схватил графин с водой со стола и бросился обратно в кабинет. Вместе с Ванькиным и молодым опером Петюней мы начали втроем приводить Фирсова в чувство. Минут через десять приехала «Скорая», благо было недалеко и карета «Скорой помощи» оказалась не на вызовах.
Пожилая докторша «Скорой», в сопровождении фельдшера с сумкой, на которой был большой красный крест, вошла в кабинет, подозрительно поглядывая на нас.
– Это вы его отделали? Что с ним?
– Господь с вами, доктор! Похоже, что у него припадок.
– Разберемся, отойдите от света. Они начали хлопотать над злосчастным Фирсовым, потом всадили ему пару уколов, и вскоре он пришел в себя.
– Что с ним, доктор?
– По-моему, то же, что вы и думали, эпилептический припадок. Вы его по голове не били?
– Да Господь с вами, только два вопроса задать успели.
– Я бы его госпитализировала денька на три.
– Нет, не получится. Нам круглосуточную охрану выставлять придется. Он в убийстве подозревается, опять же у вас всех в отделении чесоткой заразит. Он в камере отдохнуть может?
– Да, пожалуй. Чаю бы ему горячего и поесть чего-нибудь. Учтите, мы ему успокаивающее и снотворное вкололи, он до утра все равно неадекватный будет. И хорошо бы за ним на всякий случай понаблюдать.
– Обеспечим, – пообещал я ей.
После кружки чая с куском черного хлеба, употребив их уже в камере на нарах, наш подопечный отключился напрочь. Мы его оставили в покое до утра.
Между тем по городу уже начали ползти слухи о маньяке, который бесчинствует в городе, насилуя
