href="#note_3" type="note">3.
За прошедший день мы от души намахались и накидались виноградом на свежем воздухе. Бессонница нас не мучала. Только служивые вырубили свет, вырубились мы. Под тихое урчание перловки с мясом белого медведя в животах, мы бегали по бесконечным рядам ркацители за весело повизгивающими электромонтажницами, кидались в них спелыми гроздьями винограда, а они в нас тем, во что были одеты. Сон, похожий на райские кущи выполнившего свою шахаду воина, разорвал истошный вопль:
– Кролики!!! Лови их!
Я подскочил и врезался головой в багажную полку, вокруг заворочались соседи. Опять вопль, из другого конца вагона:
– Вон он! Лови!!!
Топот ног. В коридоре возле нашего “купе” появилась щуплая фигура. За спиной в окне висела круглая луна, я видел только силуэт. Неизвестный почесал затылок и изрёк:
– На этой грядке я уже урожай собирал.
И ускакал в другой конец вагона.
Мой друг Ванька, который позже стал местным лидером в секте харизматов [я не в курсе, как они друг друга называют] с размаху долбанул пяткой в стену и заорал:
– Эй, командиры, у нас кто-то с катушек слетел.
Пара наших служивых спала в купе проводника, единственном месте, которое закрывалось сдвижной дверью, поэтому начало представления они благополучно проспали. В вагоне зажглись плафоны. Взъерошенная голова Владика появилась в проёме нашего “купе”. Он внимательно осмотрел пол, поднёс к губам палец:
– Т-с-с!
Мы замерли…
Осторожно, на носочках, он вошёл между полок, застыл. Коршуном бросился на что-то вниз, на пол, по пути врезался башкой в стол. Удерживая под своим скрюченным телом воображаемую добычу, он заголосил:
– Вадя-а-а! Я его поймал!
Ваня свесился с полки, спросил ласково:
– Владик, покажи нам, что там у тебя? Кого ты поймал?
Владик повернул к нему голову и сказал обиженно:
– Я тебя, Настён, ещё не простил!
И опять уткнулся лбом в грязный пол.
Мы скрутили обоих, стянули им руки ремнями. Что с ними делать никто не знал. Решили: пусть сидят, к утру может отойдут. И только погасили свет, на площадку перед нашими вагонами вкатила скорая.
Миша, один из наших служивых обречённо покачал головой:
– Картина Репина «Приплыли»… Стуканули. Нарколожка прикатила.
– И что теперь? – Спросил кто-то.
– На учёт поставят и исключение. И на всю жизнь испорченная справка из ПНД4.
Миша быстро оценил обстановку.
– Вань, – выбрал он самого здорового, – откати дверь в конце.
В вагоне мы занимали две трети его длины, оставшаяся треть была совсем разгромленной, без окон, со следами пожара. Проход к ней был перегорожен снятой купейной дверью. Ваня открыл проход мы впихнули туда связанных товарищей, уложили на пол. Их, кажется, начало отпускать. Пацаны лежали на полу и молча
Психоневрологический диспансер. Если ставили на учёт, о перспективах хорошей работы можно было забыть на всю жизнь
