его разум. Эбиен, мон принцип… Э, бин… Блин… Бессмысленная бессмыслица… Неужели это Слейтер с ним сделал? Обвинять старого врага – впустую тратить время, когда ему необходимо сосредоточиться. Уилф запихивает кусочек суши в пересохший рот и с трудом проглатывает, глядя на часы: судя по ним, он читает первую строчку уже несколько минут. Может, получится погрузиться в книгу через сюжет? Любовные романы, дуэль, светская жизнь, охота, сражения, но главное – люди? Когда он возвращается к списку действующих лиц в начале книги, имена с тем же успехом могли бы быть кусками грязи.
Безухов, Ростов, Болконский, Курагин… Как будто согласные скрежещут друг о друга – родной язык словно пытается нащупать себя, но никак не может удержать. Уилф понимает, что все это игры его разума, но от этого только хуже. Когда он возвращается к первому абзацу, имена словно теряют форму, забивая голову ломтями какой-то субстанции, слишком примитивной, чтобы иметь хоть какой-то смысл. Может, это потому, что он не может прочесть больше одной фразы зараз и так долго зависает над каждой, что ее смысл ускользает от понимания к тому времени, когда он добирается до конца предложения? Абзац меньше восьми строк, но он так и не успевает дочитать его, когда выскребает из пластикового контейнера последние кусочки. Когда его взгляд с трудом перемещается к первым словам, над головой звучит голос Грэга, приглушенный, но всепроникающий.
– Уилф, пожалуйста, позвони на двенадцатый телефон. Уилф, на двенадцатый телефон.
Телефона в комнате для персонала нет. Конни глядит на него с прищуром, в котором угадывается то же выражение, каким они наградили его вместе с Джил. Пока он возится с телефоном Рея, то едва не сбивает с монитора значок «Манчестер Юнайтед».
– Ты чего хотел, Грэг?
– Ты ведь уже спускаешься? Сейчас перерыв у Ангуса, но ты ведь знаешь Ангуса. Он не хочет сам тебя беспокоить.
– Но ведь мое время еще не кончилось? – спрашивает Уилф у Конни.
– С ходу я не могу сказать, надо посмотреть в журнале. Ты сам должен следить за временем.
А он всего лишь пытался с ней помириться. Уилф бросает взгляд на часы, намереваясь при ней сказать Грэгу, что он ошибается, только тот не ошибается. Уилф провел почти целый час, сражаясь с одним-единственным абзацем. Кажется, что мозг съежился, став меньше, чем у ребенка, внутри этого бесполезно огромного черепа, и отчаянно пытается спрятаться там, не рискуя произнести следующее слово.
– Так что же мне передать Ангусу?
«Передай, чтобы в следующий раз звонил сам, и, мне кажется, ты сам мог бы сказать ему об этом». Все это, и даже больше, Уилф оставляет при себе, вместо того выпаливая вслух:
– Я уже спускаюсь.
Он почти успевает выйти из кабинета, когда Конни спрашивает:
– Тебе удалось рассортировать книги в своей секции, Уилф?
– Какого сорта… в смысле, как рассортировать?
– Когда я в последний раз искала там книгу для покупателя, стеллаж выглядел как-то небрежно.
Вовсе
