тюрьмы, находившееся по ту сторону площади. – Пойдемте выпьем баварского пива. Вы нам просто позарез нужны, мы вас повсюду ищем, и – надо же! – вдруг сваливаетесь как снег на голову!
Они пересекли площадь и вошли в кафе.
– Так вы считаете, что в мире все спокойно! С ума сойти! Значит, вы ничего не слыхали про королевский указ о созыве Генеральных штатов? Теперь мы должны получить то, чего требовали сами и чего требовали для нас вы здесь, в Нанте. А слыхали вы про указ о предварительных выборах – выборах выборщиков? А знаете, какой шум поднялся в Рене в прошлом месяце? Дело в том, что в указе говорилось, что три сословия должны вместе заседать в Генеральных штатах бальяжей,[98] но в Ренском бальяже аристократы вечно упорствуют в неподчинении. И вот они взялись за оружие – шестьсот человек вместе со своей челядью, возглавляемые вашим старым другом, господином де Латур д’Азиром, и решили разбить в пух и прах нас, представителей третьего сословия, чтобы положить конец нашей наглости. – Ле Шапелье тихо рассмеялся. – Но не тут-то было: мы показали им, что тоже кое-чего стоим и умеем владеть оружием. Именно к этому вы призывали нас здесь, в Нанте, в ноябре прошлого года. Мы дали им решительный бой на улице под командованием вашего однофамильца Моро, военного полицейского. Да, задали мы им перцу – они еле ноги унесли и укрылись в монастыре кордельеров.[99] Так закончилось их сопротивление власти короля и воле народа.
Ле Шапелье вкратце остановился на деталях событий и наконец перешел к делу, из-за которого, по его словам, вынужден был охотиться за Андре-Луи и совсем было отчаялся найти его.
Нант посылает пятьдесят делегатов в Рен на собрание, которое должно выбрать депутатов от третьего сословия и отредактировать их наказы. Сам Рен представлен полностью, в то время как такие деревни, как Гаврийяк, посылают двух делегатов от каждых двухсот дворов или и того меньше. И Гаврийяк, и Рен, и Нант хотят, чтобы Андре-Луи Моро был в числе их делегатов: Гаврийяк – поскольку он из их деревни и там известно, какие жертвы народному делу он принес; Рен – поскольку там слышали его вдохновенное выступление в день убийства студентов; что касается Нанта, то там не знали, кто он такой на самом деле, и хотели послать его от Нанта как оратора, обращавшегося к ним под именем Omnes Omnibus и выработавшего для них меморандум, который, как полагают, в большой степени повлиял на господина Неккера при формулировании условий созыва.
Поскольку Андре-Луи не смогли найти, его не включили ни в одну делегацию. Теперь же случилось так, что в делегации от Нанта есть одна-две вакансии, и именно для того, чтобы заполнить их, Ле Шапелье приехал в Нант.
Андре-Луи решительно отверг предложение Ле Шапелье.
– Вы отказываетесь? – вскричал тот. – Вы с ума сошли! Отказываться, когда тебя требуют со всех сторон! Да понимаете ли вы, что, скорее всего, вас выберут одним из депутатов и пошлют в Генеральные штаты в Версаль, чтобы представлять нас в деле спасения Франции?
Но, как мы знаем, Андре-Луи вовсе не был озабочен спасением Франции.
