блюза ритм навеянИ многоточьем бисера – канва.
Она любила ребусы и бусы,
Ходила за созвучьями пешком,
По следу за своей капризной музой,
До неба – сквозь игольное ушко.
P. S.
Люблю кроссворды, ребусы и бусы,
Обычно ближним выношу мозги,
Бываю ведьмой, нимфой и обузой,
Как феечка с повадками Яги…
Ниточка
Мои падения и взлёты.
Начертан путь иль произволен?
Судьбы крутые повороты —
Её извилистая доля…
Спрошу у мойр я без обиды,
Ответят, может быть, сестрицы —
Что для крылатой Немезиды
Вписали на мою страницу?
«Проворна слишком на свободе —
Петляет, после ищет выход.
Сама на каждом повороте
Судьбы запутывает нити!» —
Наметит Ла́хесис мне участь,
Спокойно правя здравым смыслом,
На стареньких весах скрипучих
Измерит вероятность риска…
Хоть на пути стоят заборы
Запретов или наставлений,
Сквозь гребень костяной узоры
Летят под властью настроений.
Жизнь ниткой между зубьев вьётся,
Своим скольжением довольна:
Чуть заплутает, развернётся
И заново бежит привольно.
Вопрос у А́тропос к сестрице:
«Смотри, куда она несётся?
Обрезать, может, озорницу?»
В ответ Клото́ лишь рассмеётся.
А нитка сереньким мышонком
По канту делает виточек,
И на страничке книги тонкой
Выходит аленький цветочек.
Я, словно глупенькая птица,
Веду себя неосторожно.
Сосредоточенные лица
Сестёр следят за мной тревожно.
«Куда, куда опять по кругу?!»
«За всё расплатишься годами!»
«Что приутихла-то, хитрюга?
Своди теперь концы с концами!»
То вверх, то вниз челнок гуляет,
Узоры выводя резные,
Как в кружеве, соединяет
Людские линии земные.
Прямой дорогой, поворотом —
То счастья, то несчастий вдоволь.
Богини судеб – их забота
Плести свободно, не неволя.
Хоть не дописаны страницы
У книги жизненного круга,
Что дальше – знают ли сестрицы?
Согласны ли во всём друг с другом?
Им оторваться невозможно,
И, ни на миг не засыпая,
К плетенью нити осторожно
Относятся. Ведь я живая…
Чернильное
Ночь, скулю, как пёс дворовый,
Без весны и без тепла.
Холод – ростовщик суровый:
Не выносит неуплат.
Разобрал на буквы письма
Ветер ради баловства.
Не осталось в строках смысла,
Каждая из них мертва.
Лают, громко лают кошки
На чернильном алтаре,
Иса – руна, Иса – мошка
В
