приступая к публикации документов, Троцкий публично противопоставил открытую дипломатию большевиков «темным планам завоевания империализма и его грабительским союзам и сделкам». В заявлении, посвященном публикации документов, он написал следующее: «Рабоче-крестьянское правительство питает отвращение к тайной дипломатии и ее интригам, шифрам и лжи. Нам нечего скрывать. Наша программа воплощает в жизнь горячие пожелания миллионов рабочих, солдат и крестьян. Мы хотим мира как можно скорее на основе достойного сосуществования и сотрудничества народов. Мы хотим, чтобы власть капитала была свергнута как можно скорее…»
Опубликованные в России договоры почти сразу же были перепечатаны в нью-йоркской прессе («Нью-Йорк таймс» опубликовала их в два этапа – 25 ноября и 13 декабря), а также в английской «Манчестер гардиан». Эти публикации вызвали гораздо меньший ажиотаж в мировом общественном мнении, чем ожидали большевики. В конце концов, их общий смысл был и так довольно широко известен в западных странах еще до освещения прессой, однако сам факт публикации советским правительством в одностороннем порядке без консультаций с другими заинтересованными державами снова выглядел как недружественная акция, рассчитанная на наступление. «Запись в дневнике Хауса, сделанная еще в августе, указывает на то, что условия этих договоров были общим достоянием еще до того, как были опубликованы большевиками» (Сеймур Ч. Личные бумаги полковника Хауса. Нью-Йорк, 1928). Анонсирование этих публикаций Троцким носило явно оскорбительный характер для западных правительств и вряд ли способствовало заключению сделок с большевистскими лидерами. Предположительно на появление в советских газетах этих разоблачений, щедро сдобренных провокационными заявлениями Троцкого, повлияла негативная реакция и рекомендации своим правительствам глав миссий союзников, собравшихся на совместные консультации в Петрограде.
На следующий день, в пятницу, 23 ноября, британские, французские и итальянские военные представители в штабе Восточного фронта передали свои протесты генералу Духонину, как им было поручено сделать. Преемник Духонина, еще не появился, а генерал все еще действовал в соответствии с полученными указаниями. «Действуя на основе определенных инструкций, полученных от своих правительств», офицеры союзников заявили «самый энергичный протест» против нарушения соглашения 1914 года и далее предупредили, что «за любым нарушением договора Россией последуют самые серьезные последствия». Это было действительно сильное предостережение, к тому же поступающее в военное время от военных представителей великих воюющих держав. Поскольку Керт, американский представитель при штабе Духонина, еще не получил никаких инструкций, а Соединенные Штаты не участвовали в соглашении 1914 года и не были знакомы с его формулировками, американцы оказались не связанными с «протестным» шагом союзников. Лишь несколько позже Керту наконец поступило указание руководства: «Прошлой ночью я телеграфировал
