по ледяному полу пещеры. Там, где он останавливается и садится, лёд тает и испаряется, и потому в пещере много влаги, и Спента согревается. – Расскажи мне, пророчица, видела ли ты сектор 77?
– Да, видела. Там появилось тёмное солнце, и волны чёрной энергии, которые источает светило, очень опасны. Космос – хрупкий организм, такое вторжение может нарушить взаимосвязи энергетических структур в светлых мирах. Это начало большого катаклизма.
Акрофетис качает головой и выглядит очень довольным, и хотя Спента не смеет смотреть на него несуществующими глазами, ей видно отражение гостя в лужице воды, что растаяла под божественной стопой.
– Нет, моя дорогая, одно солнце не так уж и страшно, до конца мира ещё далеко, но я хочу, чтобы об этом узнало как можно больше существ в Дальней волне. Пусть твоё пророчество станет мрачным и пугающим, пусть космос вздрогнет и задумается. Тёмное солнце – дурной знак, особенно для контийцев. Они перенесли свои страхи тьмы в рациональную область и объявили тьму генетической заразой, безобразной мутацией, но что они скажут, увидев заражённую звезду? Пусть паника отрезвит тех, кто празднует победу, уступив половину Дальней волны творения царству тьмы.
– Но ведь это солнце – не твоих рук дело?
– Конечно, нет, ведьма. Посмотри на меня, пока у тебя есть глаза, – я немощный гуманоид, разве могу я двигать солнце, тем более тёмное?! Я ненавижу тьму после того, как Сошмет убила Ашму, моего единственного слугу, и я желаю понять механизмы появления Тёмных вселенных, чтобы повернуть время вспять, если это возможно, и вернуть тёмных существ к обычной жизни.
Долгое время они молчат, Акрофетис думает о чём-то своём, не обращая внимания на Спенту. Пока он забывает силой воли держать погоду, тучи рассеиваются, снег прекращает идти и появляются несмелые лучи звезды. Гвал с облегчением вздыхает, только Спента не верит теплу и чувствует, что холод вскоре вернётся, чтобы вновь запереть её на вершине.
– Вернёмся к тебе, дорогая. Я дал тебе эти глаза, чтобы ты видела вот это.
Он бросает к её ногам огромный чёрный фаллос, похожий на член странного животного. Спента в ужасе и готова умереть, лишь бы не прикасаться к отвратительной мёртвой вещи.
– Ну-ну, дитя, не бойся. Ты уже достигла половозрелого возраста и ты самая умная среди гуманоидов, поэтому я хочу, чтобы ты совокупилась с этим членом и родила.
– Но чей это орган? – в ужасе шепчет Спента.
– Трактоида, который был последним во вселенной и недавно умер, так что сам не может продолжить свою расу. А я очень хочу, чтобы в Дальних мирах вновь возродились трактоиды. Знаешь ли ты, Спента, в чём величие этих удивительных существ?
– В легендах Аста Деуса говорится, что эти ящеры служили богам…
– Конечно, служили. – Он смеётся, закатив глаза, и играя со своими волосами, смеётся так, что снег на вершине начинает таять и сползать огромными пластами. Если бы можно было остановить этот смех, создающий грохот на всём Гвале, Спента с радостью пожертвовала бы собой, но смех невозможно остановить, пока сам Акрофетис
