Полезай скорее и накрывайся, если хочешь выбраться из крепости.
– Они всё равно проверяют все телеги и обозы, – с сомнением поджимаю губы. – Найдут же.
– А это, хозяйка, уже моя забота, – кивает своей милой мордочкой Редъярд.
Я забираюсь в телегу, пытаясь поместиться между горшками, которые больно давят на ушибленную спину. Как могу, расправляю поверх себя полог и замираю.
– Плащ подбери, – недовольно бухтит кото-ёж. – Увидят же, больно он приметный.
Я покрепче заворачиваюсь в плащ и снова утыкаюсь в него, чтобы перебить горьковатый прогорклый запах от некоторых горшков. Слышатся приближающиеся голоса, потом шаги. Мужики проверяют крепления, подтягивают полог и залезают на телегу.
Звучит тихий хлопок поводьев, лошадь фыркает, колёса начинают скрипеть. Меня немного потряхивает на неровностях снежно-ледяной дороги. Да уж, не доросли они ещё до асфальтированных дорог и амортизаторов.
Пальцами до боли сжимаю плащ, ладошки потеют. Судя по тому, что голоса военных становится всё громче, мы подъезжаем к воротам. Зажмуриваюсь, когда мы останавливаемся.
– Горшки везём, – оповещает сиплый.
– Приказ князя досматривать всех, – равнодушно отвечает охранник.
Его твёрдые шаги приближаются к телеге.
– Да на кой тебе мои горшки? – сипит мужик. – Вон тех, что с наёмными рабочими проверяй.
– Пренебрегаешь моими приказами? – я содрогаюсь от этого голоса, а сердце подскакивает к самому горлу и мешает дышать.
При появлении ледяного все замирают. Даже лошадь перестает фыркать. Князь подходит к телеге (его шаги я уже точно ни с чем не спутаю) и резко откидывает полог.
Я открываю глаза. Холодный строгий взгляд пронзительных голубых глаз зачаровывает. Высокая, широкоплечая фигура князя в светлом мундире возвышается надо мной грозной скалой. Он смотрит прямо на меня, но только хмурится, будто… не видит? Но чем дольше он рассматривает, тем глубже становится складка между его бровей. Он вытягивает руку вперёд, вот-вот коснётся меня.
– Сир! – слышится голос с крепостной стены. – Там у восточных ворот девушку нашли, велели вам передать.
Князь небрежно отшвыривает угол полога и, даже не посмотрев на других, уходит. Полог закрывают снова, охранники командуют: «Проезжай!», – и телега, поскрипывая, выкатывается из ворот.
Сразу становится ещё холоднее. Я дую на ладони и тихо шмыгаю в надежде, что меня не услышат, но мужики увлечены разговорами о тварях хаоса, которые всё ближе подбираются к замку.
Телега, покачиваясь, катится по дороге. Полог всё сильнее продувается ветром, даже плащ перестаёт спасать, я начинаю дрожать. Надежда, что эта дорога ненадолго тает с каждой минутой. Я потихоньку начинаю засыпать.
– Орочье отродье! – просыпаюсь от отчаянного крика. – Беги!
Второй тоже начинает отчаянно кричать. Я слышу, как они спрыгивают в снег и торопливо убегают.
