или то, что это бывший ребенок. Марк быстро сориентировался, подстраховал. А я рыдала весь вечер, обнулив все свои прошлые достижения.
Но на следующий день шла снова, чтобы увидеть что-то не менее страшное. Все двери в квартире открыты. Слышно характерное хрипение, но навстречу нам никто не выходит. Оказалось – повешенный.
В другой квартире бедолаги оказались умнее. Было тихо. Марк снял было противогаз, но тут же сморщился весь и натянул его снова. Хозяева прострелили себе головы, лежа в кровати.
Долгими сумрачными вечерами я размышляла об этих людях, о том, как они переживали последние минуты, о детях, запертых дома «до прихода родителей» и умирающих в одиночестве. Марк подходил, сжимал мою руку в своей и говорил:
– Хватит.
Я прекрасно понимала весь подтекст этого слова, как и то, что ему до смерти надоело мое нытье.
В то время, как слезы вытекали из глаз, важное страшное умение наполняло меня. Навык выживания в новом мире.
Марк предупредил, что мы будем встречать живых. Они могут оказаться не менее опасны, чем мертвецы, поскольку многие из них безумны. Не с каждым стоит вступать в диалог и, тем более, объединяться.
Я заглядываю в глаза каждому новому встречному. Они редки, поэтому мне особенно интересно, насколько их рассудок подернут безумием, ведь остаться нормальным познав все «прелести» нового мира невозможно. В их глазах я пытаюсь рассмотреть собственное отражение, понять, насколько безумна я сама. Или выживанием мы, наоборот, обязаны крепкой психике? Никогда бы не подумала, что смогу дать фору многим по этой части, хотя неврастеничкой я никогда не была. Но шарахалась от пролетающей мимо бабочки, черт возьми. Если мой рассудок сохранил ясность, чему я обязана?
Кто-то вышагивает нам навстречу. Не мертвец, но и недостаточно ровная походка для живого. Оказалось, бродяга с бутылкой водки. Это разочарование.
Почему они живут, а другие нет. Более достойные, красивые, целеустремленные, молодые, здоровые. Эпидемия забрала их. А бродячим забулдыгам с посиневшими, опухшими лицами и циррозом в последней стадии все нипочем. Я часто задавалась этим вопросом раньше. Почему этот бродяга или наркоман живет, а моих знакомых и близких забирает то рак, то разорвавшаяся (на ровном, казалось бы, месте) аневризма, то нелепый несчастный случай. Сейчас ответ на этот вопрос вырисовывался с навязчивой ясностью: люди, оказавшиеся на дне, не вакцинировались. Назревал другой вопрос – как им удается избежать атак ходячих? Ответ напрашивался один – это всего лишь вопрос времени. Пройдет не так много недель или месяцев, когда останутся самые стойкие и выносливые. Хотя справедливо ли сомневаться в выносливости бездомного? Ему не привыкать – есть что попало, спать где попало, не мыться и не заботиться о внешнем облике.
То, что когда-то считалось вонью бродяги: режущий глаза запах мочи, немытых волос, запущенного рта – все это померкло по сравнению с застывшим в воздухе трупным запахом. Теперь все перечисленное, что заставляло презрительно
