столы, на которых были выложены овощи, фрукты, соленья и сладости, а также и различные блюда восточной кухни, предлагаемые гостям в качестве «шведского» стола на завтрак.
– Яичница! – объяснял приветливому поваренку Гена. – Сделай две яичницы, мне и ему, понимаешь? Две, – при этом разгибал сначала один палец руки, потом второй, – одну мне, другую моему садыку. Понимаешь?
– Скажи ему, чтобы и мне сделал! – с порога крикнул Илья.
– Делай три! – громко подхватил Виктор, показывая поварёнку три пальца.
– Тамам, тамам! Саляса бэдаун, саляса! – улыбался в ответ тот, давая понять русским, что прекрасно понял их пожелание.
– Надеюсь, эти друзья понимают, что нам хотелось бы глазунью? – обратился Виктор к Игорю.
– Не переживай, Витя, за эти три недели мы научили местных готовить именно глазунью, а не омлет.
– Мы своих в Алеппо тоже научили, сейчас и сравним, – улыбался Илья, накладывая в тарелку свежие помидоры и огурцы. – Я так понимаю, представленные здесь колбасную нарезку есть не стоит: из сои всё, как и во всей Сирии?
– Да, колбаса и сосиски жареные не вкусные, а всё остальное довольно-таки сносное, – объяснял Игорь. – Соленья здесь тоже на любителя… Разве что, огурцы. Но много их, конечно же, не съешь.
– А я люблю соленые огурцы, – согласился Илья. – Это, конечно, не мамины заготовки, но те, что я покупал в Алеппо на рынке, были ничего. С шаурмой или местным шиштауком шли на ура.
– Они, кстати, и шаурму могут приготовить, с картофелем-фри. Но это за отдельную плату и по заказу, естественно, – Геннадий пошел к столу у окна большого холла, где уже расположился Виктор.
– Садык! – суетился у плиты поварёнок. – Хаза бэдаун, садык! Энта!..
– Готово, что ли? – подошел к нему Илья. – Ну ты красавчик! Глазунья, как мы планировали. Сейчас заберём. Парни! Этот чудо-кок уже сварганил нам яичницу… Забирайте, пока горячая…
В просторном обеденном зале были только одна съёмочная группа и, в углу помещения, семейная пара с двумя маленькими детьми, которые шумно перебирали принесённые родителями сладости. Умиляясь баловством отпрысков, молодые мама с папой всячески подыгрывали малышам, стараясь во всеуслышание подчеркнуть сообразительность упитанных чад.
– Заметил, с какой любовью сирийцы относятся к своим детям? – прервал молчание Виктор, обращаясь к Илье. – Особенно отцы: чуть ли не облизывают их. И так везде, где мы были, причем не зависимо от материального положения семьи. Даже в лагерях беженцев, если есть мужчина с детьми, он очень трепетно относится к малышам. Я давно наблюдаю за местными родителями, и повсеместно аналогичная картина.
– Я тоже обратил на это внимание, – согласился Илья, – у них прямо культ детей: балуют их всячески, особенно совсем мелких.
– В наших семьях такое редко увидишь, особенно на периферии, – поддержал коллег Гена. – В регионах вообще не принято любить собственных
