спросила сама себя я? Но потом выяснила, что нет. Тогда в чем причина такого печального вида?
Вторым фактором, который меня обескуражил, было постоянное урчание в животе у художницы. Когда она близко подходила к мольберту и наклонялась ко мне, чтобы взять мою руку и выровнять мазки, я отчетливо слышала какие-то булькающие звуки и нее в желудке, очень странные и отталкивающие.
А самым неприятным для меня стал запах, то ли квартиры, то ли самой Ии, знаете, такой бывает в домах очень дряхлых и неопрятных старушек, запах ветхости, сырости, распада.
И я всегда пытаюсь отыскать среди симфонии запахов ветхости свои любимые – масляных и акриловых красок, холста, самой жизни.
Не смотря на то, что в каждой картине этой художницы есть что-то невероятное и неописуемое и почти космическое, в ней самой никакого волшебства абсолютно не присутствует. Ни в ее впалых щеках, ни в жирной коже с широкими порами и черными точками, которые мне почему-то всегда хочется выдавить, ни в покашливании, которое напоминает о том, что перед вами человек либо совсем уж взрослый или болен чем-то серьезным.
Одно лишь для меня почему-то стало каким-то притягательным в облике этой странной женщины – совершенно отрешенный бесцветный взгляд, который можно встретить либо у больных детей, либо у людей, которых долго истязали и они навсегда смирились со своей участью.
И голос, низкий, глухой, какой-то грудной, какой бывает у южанок или у слишком полных женщин, совершенно не сочетающийся с довольно аскетичной внешностью полуголодной художницы.
Голоса всегда для меня имели решающее значение. Никогда не любила женское очень высокое сопрано с визгливыми нотками, в которых всегда чувствуется неуверенность и истерика. А вот низкие голоса с бархатистым раскатом всегда действовали на меня умиротворяюще.
Возможно, именно поэтому, услышав впервые голос своего мужа по телефону, тут же влюбилась в этот низкий и спокойный баритон, очень медленный и плавный, с некоторым певучим акцентом, который можно встретить, например, у башкир, татар или киргизов.
Ия же рассказывает о том, как смешивать краски так, как будто повествует какую-то сказку. Знаете, есть такая манера очень отчетливо и с выражением передавать содержимое книги или озвучивать очень качественный фильм.
Да. Ия говорит в меру эмоционально, правильно делая ударения в сложно окрашенных словах, насыщая свою речь аккуратными мазками точно так, как она водит отрывисто или плавно кистью по холсту.
И, слушая ее, я впадаю каждый раз в какой-то неописуемый экстаз. И звуки, идущие из ее живота, которые сопровождают ее монолог, все-таки вплетаются в него, но уже не имеют такого отталкивающего влияния на весь облик Ии в целом.
Урок должен длится всего два часа, но моя наставница как будто намеренно каждый раз задерживает меня, чтобы пообщаться со мной. Видно, что одиночество, такое привлекательное когда-то, начинает ее тяготить. И ей не хватает той родной души, которая восторгалась бы теми же с виду обычными вещами,
