сказал, чтобы на день пути никого не было, – глаза новоявленного жупана светились невинностью. – А они как в дне пути от нас и жили, вот мы их и под нож… Собак помоложе забрать получилось, а тех, что постарше убить пришлось. Опасные твари оказались.
– Собаки – это хорошо, – задумчиво сказал Само. – Щенков в Новгород пришли тогда, нам такие тоже пригодятся. И вот еще что, пока твои работники едят, следите, чтобы ни один не ушел.
– Так зачем мы тогда их из пещеры выпустили? – резонно заметил местный жупан. – Оттуда не сбежишь, собаки порвут. – Но ответа он не дождался. Ему и в голову не приходило, что его князю просто стало жаль этих людей. Такого просто не могло быть.
Самослав осмысливал еще кое-что из увиденного. Количество соли, что нарубили пять десятков рабов, закрывало потребности его торговли на полгода вперед. Ему просто не нужно было столько. Впереди замаячила перспектива классического кризиса перепроизводства. Нужно думать о расширении рынков сбыта, иначе излишки товара похоронят хрупкую экономику княжества. А идти-то особенно и некуда. На севере – полунищие словенские леса, с которыми и так торговля налажена. На востоке, верст на восемьдесят, земли его собственного княжества, потом земли тестя, а за ним – аварские степи, куда ему ходу нет. На западе – Бавария, с которой уже заключен контракт. На юге – запретные пока земли лангобардов. Не стоит туда соваться, чтобы не получить полноценную войну с сильным и умелым противником.
– У нас, Горазд, соли теперь слишком много, – сообщил он своему жупану после того, как провел инспекцию складов.
– Много соли – хорошо, – удовлетворено заявил знаток местной экономики с бицепсами толщиной в бедро нормального человека. – Чем больше добудем, тем мы богаче станем.
– Не станем, – отрезал князь. – Если мы все, что ты тут добыл, на рынок выбросим, цены пополам упадут. Я и так с баварским герцогом договорился, он много брать будет. Пока надо остановиться, иначе по миру пойдем. Будем корзину соли на летнюю белку менять. – Князь подключил логику, понятную аборигену.
– Да как же так…, – растерялся Горазд. – Мы тут, получается, зря стараемся? Так что, всех рабов резать теперь? Не кормить же их…
– Нет, – поморщился князь. – На землю посадим и будем им за труд платить.
– Да зачем им платить? – взорвался Горазд. – Они же даром работают.
– Ты скольких за последний год схоронил? – посмотрел ему в глаза Само.
– Да пару десятков померло, не больше, – пожал громила плечами. – Так мы еще наловили. Тут много бродяг ходит.
– А теперь представь, сколько бы они за этот год соли нам добыли, – терпеливо, как ребенку, объяснял Само. – Поверь, если человек за интерес трудится, то он работает и больше, и лучше. А раб только и думает, как бы сбежать, или хозяину нагадить. Ты забыл, кем я десять лет в Бургундии был?
