В машине какая-то странная атмосфера. С воздухом что-то не то. Он слишком разреженный. Или наоборот, слишком плотный.
Майк говорит:
– Помнишь, как однажды летом твоя бабушка разрешила мне поехать в дом на озере?
– Что? Да, конечно, помню. Бабушка не предупредила твою маму, и ты тоже не сказал ей, куда уезжаешь, и, когда мы вернулись, копы оклеили половину телефонных столбов в Вормтауне твоими фотографиями.
Майк шумно шмыгает носом. Этот звук похож на смешок. Он говорит:
– Тогда я в первый раз оказался в Вермонте. Сегодня я тут во второй.
Я смотрю в зеркало заднего вида на говорящего Майка. Возможно, если я буду очень внимательно наблюдать за ним, он не исчезнет.
– Нам нужно почаще куда-нибудь выбираться.
– Генри и Грег когда-нибудь были у тебя?
– Нет, блин. Грег спалил бы весь дом, пытаясь приготовить тосты. Как, впрочем, и ты, приятель. А про Генри бабушка ничего не знала.
– Знала. Она говорила мне, что мы не должны шляться с непонятным типом, который намного старше нас. Она считала, что это неправильно.
– Когда она тебе это сказала?
– В доме на озере. Это был единственный раз за всю неделю, когда она общалась со мной. – Теперь Майк действительно смеется. – Мне там понравилось, Дэнни. Очень. Но знаешь, это было так странно. Твоя бабушка готовила нам еду, убирала за нами постели, но я не помню, чтобы она с нами много разговаривала. Она почти все время сидела на мостках у озера, курила сигареты «Лаки страйк» или гуляла в одиночестве, предоставив нас самим себе.
Я говорю:
– Дома она вела себя точно так же.
Бабушка кормила нас с Джо, но старалась выпроводить из квартиры, куда мы возвращались только с наступлением темноты. Джо предпочитал гулять самостоятельно и не разрешал мне ходить с ним. Если же на улице шел дождь или по какой-то другой причине мы не могли пойти гулять, она сидела в своей комнате, читала книгу или смотрела свой старенький черно-белый телевизор. И с нами не общалась.
– Дэнни, мне нехорошо. – Майк трет рукой лоб, но по-прежнему крепко сжимает ружье. Его голос звучит тише, как будто доносится из другой комнаты.
– Майк, мы почти приехали, – машинально говорю я. Ума не приложу, что мне делать.
– Знаю, твоя бабушка не обращала на нас внимания, когда мы бывали у тебя дома. Но тогда, вдали от города и всего остального, все было иначе. Там мне показалось это странным. Пару раз утром я просыпался раньше вас с братом и следил за ней. Она долго смотрела на горы или в пустоту. Как будто нас там вовсе не было, Дэнни. И мне, блин, становится страшно, может, нас и впрямь там не было. Вот черт, Дэнни, что-то мне совсем нехорошо.
– Майк, я сейчас остановлюсь. А ты расслабься и продолжай разговаривать со мной. – До съезда с трассы всего миль десять, впрочем, какое это теперь имеет значение? Я медленно съезжаю на обочину. Мне хочется верить, что если мы выйдем из машины, то с нами все будет хорошо, с ним все будет
