пеганки не в пример пышнее: перья – белые, вокруг шеи широкое золотисто-чёрное ожерелье, на крыльях – зеркальца с зелёными, красными и чёрными переливами, кончики крыльев – тоже чёрные, а головки – изумрудно-чёрные, блестящие, будто шёлк. Стоило пеганкам выйти на берег, как другие птицы шипели:
– Гляньте-ка на них! Ишь расфуфырились!
– Не наряжайся они так, не пришлось бы им гнёзда в глубоких норах строить. Могли бы, как все прочие, высиживать яйца на солнышке! – насмехалась бурая утка-кряква.
– Пусть их выхваляются! Всё равно они уродки! С таким-то клювом! – презрительно сказала одна из серых гусынь.
И правда, у пеганок под клювом была большая шишка, сильно вредившая их красоте.
Неподалёку от берега чайки и морские ласточки, летая над водой, ловили рыбу.
– Что у вас за рыба? – спросила одна из диких гусынь.
– Это колюшка, эландская колюшка, самая лучшая колюшка в мире! – отвечала ей молоденькая чайка. – Хочешь отведать? – И, набив клюв мелкой рыбёшкой, она подлетела к гусыне, желая её угостить.
– Фи! Да неужто, по-твоему, я стану есть такую гадость? – фыркнула дикая гусыня.
На следующее утро по-прежнему стоял густой туман. Дикие гуси бродили по зелёной луговине и щипали траву, а Нильс спустился на берег, чтобы собрать устричные раковины. Их там было видимо-невидимо! Мальчик подумал – завтра он может оказаться в таком месте, где вообще не раздобыть еды. Надо бы набрать устриц про запас, но во что? Нильс решил смастерить какую-нибудь тару. Он отыскал на лугу прошлогоднюю осоку, жёсткую и крепкую, и стал плести что-то вроде маленького ранца. Немало времени ушло на эту работу, но, закончив её, мальчик остался очень доволен.
В обед к нему вдруг прибежали дикие гуси – узнать, не видал ли он белого гусака?
– Нет, его со мной не было, – отвечал мальчик.
– Он был с нами ещё совсем недавно, – сказала Акка. – Ума не приложу, куда он подевался.
В смертельном испуге мальчик вскочил на ноги и спросил: не видали ли они орла или лисицу? А может, и человек объявился?
Но никто ничего подозрительного не заметил. Должно быть, белый гусак заблудился в тумане.
Вот так беда! Мальчик тотчас отправился на поиски. Туман скрывал его от посторонних глаз, и он мог бегать где угодно, но в то же время туман сильно мешал его поискам. Нильс добежал по южному берегу до самого маяка и пушки, стоявшей на крайней оконечности острова. Берег повсюду кишел птицами. Но нигде никаких следов гусака! Мальчик осмелился даже пробраться в усадьбу Оттенбю и заглянул в дупло каждого векового дуба. Гусака нигде не было.
Нильс искал его до тех пор, пока мог хоть что-то различать в сгущавшихся сумерках. Скоро совсем стемнело, и пришлось отправиться назад, к восточному берегу. Нильс шёл, тяжело ступая,
