как обычно, на новой площадке.
Что такое особый квартал я уже знал. Подобные участки существуют не только на этом кладбище и не только в нашем городе. Хотя и говорят, что перед смертью все равны, как и в бане, но так уж устроен этот мир, кто-то всё же «равнее». В особом квартале и места больше для последнего пристанища, и чище. Между могил совсем невидно ни старых венков, ни увядших цветов, ни пустых бутылок. Иные памятники из категории VIP сделаны настолько искусно, что мастерам можно премии выдавать за воплощение художественного замысла. А здесь он один – скорбь.
– Кто будет работать в особом?
– Наша бригада.
– Показать можете, где кого?
– Да, здесь совсем недалеко от центральной аллеи, направо, пошли, – Егорыч, кряхтя, выбрался из машины. – Вот тут профессора университета, – он показал на холмик рыжей земли, когда мы оказались на месте. – А там женщину, которую недавно убили, – землекоп кивнул в сторону. – Как я понимаю нам туда?
Странное чувство испытываешь, стоя перед пустой могилой. С одной стороны – вроде бы, просто яма, где в деревянном ящике будет закопано чьё-то тело. А с дугой – начинаешь понимать особенно явственно, что стоишь на пороге вечности, поскольку это финальная точка в жизни, пока в чужой жизни. Качественный переход из состояния «есть» в состояние «был». Последняя остановка на маршруте в одну сторону. Назад ещё никто не возвращался.
– Так что интересует? – могильщик прервал наше молчание.
– Егорыч, – начал я. – Скажи, где устроиться так, чтобы видеть, как можно больше, и при этом остаться незаметным? Здесь-то всё просматривается как на ладони, а прятаться за памятниками – несерьёзно.
– Ну, это… дело поправимое, – землекоп сдвинул на затылок линялую бейсболку. – Можно и в нашем «пирожке». Мы там инструмент возим. Не на горбу же таскать лопаты по всей территории. Я разгружусь заранее здесь, потом вернусь к складу, заберу, кого скажете в фургон, и поставлю его вон там, на горке, – он кивнул в сторону. Как всё закончится, человек уйдёт, если захочет, или опять вернёмся к сладу, а я после – машину сюда подгоню. Своим говорить ничего не буду. Меньше будут знать, крепче будут спать. Я ещё нужен, или как? А то ребята потеряют.
– Пока нет, спасибо, – я посмотрел на часы.
В больнице, где лежит моя жена, передачи заканчивают принимать в восемь вечера.
– Тогда до завра, ждать буду, где договорились, за полчаса до похорон, – и он не торопясь пошёл вдоль аллеи.
– Дима, ты давно с ним знаком? – спросил я, после того как могильщик скрылся за поворотом аллеи. – Не подведёт? По опыту знаю, что алкашам доверять нельзя. В самый ответственный момент могут подставить.
– Александр Сергеевич, Егорыч вообще-то не пьёт. За три месяца, что знаю его, кривым ни разу не видел.
– Как ты с ним познакомился, если не секрет?
– Помог
