был залит протухшими продуктами, смрадной жидкостью болотного цвета и осколками глазок, улыбок и носиков. Части тел Страшилы плыли по зловонным рекам, как в Преисподней.
– Я заберу тебя отсюда, – произнесли за дверью.
– Откуда? Где я? – шептала я сквозь пальцы. – Почему ты не ешь мою еду?
Голос собеседника налился сталью:
– У нас мало времени, Иголочка. Найди ключ и открой чертову дверь.
– Ты раздражен, потому что тоже, как я, больше всего на свете боишься одиночества… Я права?
Припав ухом к двери, я вслушалась в потусторонние звуки. Могильная тишина. Но ни с того ни с сего раздался ответ:
– Я раздражен, Вера, потому что ты умираешь.
Чайник свистел что есть мочи. Элли поглаживала плечо, наблюдая за безмятежным полетом пара над тепловой станцией. Мерцали гранатовые ожерелья аварийных лампочек труб; мириады огней подсвечивали здание электроцентрали.
К свисту присоединились бульканье и шипение. Героиня выключила газ, сняла чайник, протерла лужицу на плите. Рыжая кружка со страшильей мордочкой в черных очках наполнилась кипятком. Этикетка вновь угодила в напиток, но лентяйка Элли оставила все как есть.
Подав ужин, Элли моментально попала под град из посуды. Она закрылась руками и вжалась в дверь своей комнаты. Незримая сила божественного гнева, будто сумасбродный полтергейст, опрокинула тарелку с пельменями и разлила чай. У кружки с крутыми солнцезащитными очками отвалилась ручка.
Герой-ликвидатор все пытается достучаться до помощницы. Аплодисменты, юноша, так покажи же, что под маской Пирама у тебя лицо обыкновенного ткача13.
На негнущихся ногах я забежала в комнату и заперлась изнутри. Телевизор не был подключен к сети, но продолжал передавать выпуск про проклятый Флом. Попытки выключить его не увенчались успехом.
– Условия конкурса проще пареной репы… – болтал ведущий.
– Никак ты не завалишься.
Я бросилась на кровать и заткнула уши подушкой. Не подействовало – его голос, подходящий разве что флиртующим засранцам из ромкомов, забивался в уши как сладкая вата:
– Письмо отправь по адресу: город Москва, улица Академика Королева, дом пятнадцать, корпус два. Индекс: сто двадцать семь четыреста двадцать семь.
Я открыла уши и вгляделась в лицо ведущего – смазливое, выразительное, дающее шанс на то, что у тебя – лишь у тебя одной, а еще у миллионов других зрительниц – есть будущее с ним. Стоило мне наклонить голову и посмотреть под другим углом, как на картинку-перевертыш, я увидела геометрически прямое, погруженное наполовину в тень лицо со вздернутыми в игривом недовольстве кустистыми бровями, «акульей» улыбкой и тяжелым взглядом.
– Не забудь сделать пометку на конверте: «В редакцию телеканала «Изумруд», а то Останкинская башня, как ты понимаешь, большая. Ну, мой друг…
– Я в тебя верю, – закончила я за ведущего.
Экран
В произведении У. Шекспира «Сон в летнюю ночь» труппа простолюдин ставила пьесу «Пирам и Фисба» по Овидию, и ткач Основа был избран на главную мужскую роль.
