а дальше тело вспомнит. Или нет…
Криво усмехнувшись, поднимаюсь. Слегка качает и мутит на фоне двухдневного загула. Как говорится, у каждого своя психотерапия.
Поворачиваю голову на движение слева. Рядом встаёт Грановский. К нам подкатываются Миха и Ванька, а я слежу за тем, как Лиза рисует на льду восьмёрку и к ней, убирая телефон во внутренний карман куртки, двигает Новенький.
Мне надо туда, к ним.
Делаю шаг, Назар ловит меня за плечо, заставляя остановиться.
– Беркут, ты чего творишь? – спрашивает Миха.
– Разочаровываюсь, – хмыкаю я, рывком скидывая с себя руку Назара.
Разворачиваю к нему корпус. Тяжёлый взгляд друга, или теперь бывшего друга (так, оказывается, бывает), пытается пробить во мне дыру.
– Ещё раз тронешь меня, я тебе руку сломаю, – предупреждаю на полном серьёзе.
Между нами прямо на коньках влетает Ванька. Толкает в грудь меня, Грановского.
– Вы озверели, что ли?! – рычит он. – Какого хрена внутри стаи грызётесь? Мы же братишки. Мы столько всего наворотили уже вместе. Назар, Беркут… – крутит головой, глядя то на меня, то на Грановского. – Давайте нормально решим.
– А где ты был последние два дня, Вань? – спрашиваю у него.
Выходит надрывно.
Да, сука, это больно – терять семью! Ни дом, ни вечно скандалящие уже хер знает сколько лет мать с отцом не были той точкой опоры, которая была мне нужна по мнению родителя. Моей точкой опоры были вот эти трое чертей: Тарасов, Грановский и Коптель.
– А ты? – поворачиваю голову к Михе.
Все молчат. Мне тоже сказать больше нечего. Я сюда приехал, чтобы обозначить своё решение и провести время с Лизой.
– Пусти, – толкаю Миху плечом.
Назар решает меня остановить, дёрнув за капюшон. Выкручиваюсь, толкаю Ваньку вбок. От неожиданности он отскакивает, освобождая мне пространство для очередного манёвра. Схватив Грановского за куртку, бью коленом в живот. Резко выдохнув, он разгибается и всаживает мне кулак в скулу. Ловлю момент, перехватываю его руку и жёстко заламываю в болевой, нагибая Назара на спинку скамейки на трибуне.
– Я тебе сказал, – тяжело дышу ему в ухо, – не трогай меня! Я больше не с вами. Сам по себе!
Давлю на сустав сильнее. Грановский сипит. Это очень больно, я знаю.
– Хватит! – нас растаскивает Тарасов.
Сплёвываю под ноги и, оттолкнув Миху, выхожу на лёд. Лиза смотрит на меня застывшим взволнованным взглядом. Новенький плавно касается её подбородка, привлекая внимание. Мне ему тоже хочется что-то сломать. Например, охреневшие пальцы! По одному и без наркоза.
Лиза Бондареву улыбается, но это смахивает на отписку, нежели на что-то милое и только для него.
У меня не получается двигаться к ним так быстро, как хочется. Приходится напрягать ноги и всё время держать равновесие, чтобы не рухнуть на потеху окружающим. Вздохнув, Зайка сама едет ко мне. Раскрываю руки и ловлю её за талию.
– Привет, –
